Грибанов Б.Т. Эрнест Хемингуэй. Жизнь и творчество
Выдающийся американский писатель Эрнест Хемингуэй (1899—1961) родился в городе Оук-Парке, тихом и чинном пригороде Чикаго.
Дед писателя Ансон Хемингуэй был участником Гражданской войны между Севером и Югом, сражался в армии северян за освобождение негров, в 19 лет за храбрость получил от президента Линкольна чин лейтенанта. Рассказы деда о войне запали в душу мальчика, и Хемингуэй в своих произведениях не раз будет возвращаться к этим воспоминаниям. Так, например, в романе «По ком звонит колокол» его герой молодой американец Роберт Джордан, сражающийся в Испании во время национально-революционной войны в рядах республиканской армии, которому Хемингуэй придал многие черты своей собственной биографии, говорит сам себе: «Ты с детских лет сидел над книгами о войне и изучал военное искусство, дедушка натолкнул тебя на это своими рассказами о Гражданской войне в Америке... Дедушка был отличный солдат, это все говорили».
Отец писателя Кларенс Хемингуэй был врачом, но главной страстью его жизни были охота и рыбная ловля, и он привил любовь к этим занятиям своему сыну.
Первую радость общения с природой Хемингуэй испытал в лесах Северного Мичигана, где на берегу озера Валун семья проводила летние месяцы. Впечатления, полученные им там, будут давать впоследствии богатый материал для его работы.
Хемингуэй с детства хотел стать писателем. Отождествляя себя со своим героем Ником Адамсом, он писал много лет спустя: «Ник хотел стать великим писателем. Он был уверен, что станет им. Он хотел написать о земле так, как если бы ее рисовал Сезанн». Это очень важное высказывание для писателя, в нем ключ к одной из важнейших тем всего его творчества — о земле, которая «пребудет вечно».
Весной 1917 года Эрнест окончил школу. К этому времени Соединенные Штаты вступили в первую мировую войну, и Хемингуэй рвался принять в ней участие. Но в армию его не взяли из-за повреждения глаза, а оставаться дома не хотел — он жаждал вырваться из душного мирка провинциального Оук-Парка и начать самостоятельную жизнь.
Он уехал в Канзас-Сити и устроился там репортером в местной газете «Стар». Там прошел свою первую журналистскую школу. Однако стремление попасть на Войну не оставляло его, и весной 1918 года Хемингуэю удалось устроиться шофером в автомобильную часть американского Красного Креста и уехать в Италию на итало-австрийский фронт. Пробыл он там недолго — спасая раненого товарища, попал под минометный и пулеметный огонь и был тяжело ранен в обе ноги. Потянулись долгие месяцы в госпитале, одна за другой операции — его оперировали двенадцать раз.
В январе 1919 года Хемингуэй вернулся домой, но вскоре уехал в Канаду, в Торонто, где стал работать корреспондентом газеты «Стар уикли». А через два года со своей женой Хэдли уехал в Париж в качестве европейского корреспондента торонтской газеты.
Послевоенная Европа оказалась превосходным политическим университетом для молодого журналиста. Он много ездил (побывал в Италии, Испании, Германии, Швейцарии), был свидетелем завершения греко-турецкой войны на Ближнем Востоке, освещал важные международные конференции.
Это было смутное, сумбурное время, эпоха невиданных катаклизмов. Таким катаклизмом оказалась совсем недавно окончившаяся первая мировая война. Она унесла более десяти миллионов молодых человеческих жизней. Ее мрачный отсвет лежал на мироощущении тех, кто остался в живых. Это была печать растерянности перед безумием человечества, позволившего ввергнуть себя в эту, как назовет ее впоследствии Хемингуэй, «самую колоссальную, убийственную, плохо организованную бойню, какая только была на земле».
Рухнули такие колоссы, как Российская империя, Германская империя, Австро-Венгерская монархия, Оттоманская империя. Дал трещину сам капиталистический строй — в России впервые в истории человечества восторжествовала социалистическая революция — значение этого события для судеб мира еще далеко не все в то время могли оценить. Вспоминая об этом времени, Хемингуэй писал: «Непосредственно после войны мир был гораздо ближе к революции, чем теперь. В те дни мы, верившие в нее, ждали ее с часу на час, возлагали на нее надежду, потому что она была логическим выводом. Но где бы она ни вспыхивала, ее подавляли».
Подавление революции в Германии, в Венгрии, разгром революционных движений в других европейских странах сопровождались вызреванием фашизма, других форм контрреволюции. К чести малоопытного еще журналиста Хемингуэя надо сказать, что он сумел еще тогда, в начале 20-х годов, разглядеть звериный облик фашизма. В корреспонденции из Италии в 1922 году он писал: «Фашисты — это отродье зубов дракона, посеянных в 1920 году, когда казалось, что вся Италия может стать большевистской... Фашисты действовали с совершенно определенной целью и уничтожали все, что могло грозить революцией. Они привыкли к безнаказанному беззаконию и убийству». О немецкой военщине он писал, что она расправлялась со своими противниками «путем обдуманной программы убийств, гнуснее которой никогда еще не было на свете. Они начали сейчас же после войны убийством Карла Либкнехта и Розы Люксембург и продолжали убивать, систематически уничтожая как революционеров, так и либералов все теми же методами предумышленного убийства».
С этого первого столкновения и до последних лет своей жизни писатель оставался неуклонным, последовательным и активным борцом с фашизмом.
В Париже 20-х годов началась и литературная деятельность Хемингуэя. Здесь он написал первые рассказы, создал первый роман «И восходит солнце» («Фиеста»), который принес ему широкую известность. Этот город оказался тогда притягательным центром для множества молодых писателей, художников, композиторов. Они приезжали сюда с верой, что новая эпоха, для которой рубежом явилась первая мировая война, требует нового искусства, новой литературы. Поиски эти шли главным образом в области формы, а не содержания. С некоторыми видными представителями этих авангардистских течений Хемингуэй дружил в те парижские годы.
И все-таки не они оказали решающее влияние на творческое становление начинающего писателя, хотя кое-чему он у них и научился. Подлинными учителями Хемингуэя (то его собственному признанию) стали великие русские писатели-реалисты — Гоголь, Толстой, Достоевский, Тургенев, Чехов. В Париже тех лет, вспоминал Хемингуэй уже на склоне лет, он открыл «чудесный мир, который дарили тебе русские писатели». «С тех пор, как я обнаружил библиотеку Сильвии Бич,— писал он,— я прочитал всего Тургенева, все вещи Гоголя, переведенные на английский язык, Толстого в переводе Констанс Гарнетт и английские издания Чехова». В другом случае Хемингуэй писал: «У Достоевского есть вещи, которым веришь или не веришь, но есть и такие правдивые, что, читая их, чувствуешь, как меняешься сам,— слабость и безумие, порок и святость, одержимость азарта становились реальностью, как становились реальностью пейзажи и дороги Тургенева и передвижение войск, театр военных действий, офицеры, солдаты и сражения у Толстого».
Высокий уровень реализма, психологическая достоверность, когда изображенное, написанное «становится реальностью», когда читатель ощущает себя соучастником изображаемых событий,— вот что привлекало Хемингуэя в произведениях гигантов русской и мировой классической литературы. Характерно такое его высказывание, в котором он упоминает Толстого, Тургенева, Томаса Манна и Стендаля: «Я читал повесть «Казаки» — очень хорошую повесть. Там был летний зной, комары, лес — такой разный в разные времена года — и река, через которую переправлялись в набеги татары, и я снова жил в тогдашней России. Я думал о том, как реальна для меня Россия времен нашей Гражданской войны, реальна как любое другое место, как Мичиган или прерии к северу от нашего города и леса вокруг птичьего питомника Эванса, и я думал, что благодаря Тургеневу я сам жил в России, так же как жил у Будденброков...»
Для понимания творчества Хемингуэя важно и то, кого из американских писателей прошлого он называл своими учителями,, чьим традициям следовал. Хемингуэй сам дал четкий ответ на этот вопрос. В книге «Зеленые холмы Африки» он писал: «Вся современная американская литература вышла из одной книги Марка Твена, которая называется «Гекльберри Финн»... Лучшей книги у нас нет». Иными словами, Хемингуэй ощущал себя наследником и продолжателем именно демократической и реалистической традиции американской литературы, родоначальником которой был Марк Твен.
При этом необходимо подчеркнуть, что у писателей-классиков Хемингуэй не только учился, но и видел в них соперников, он считал, что у классиков надо учиться, но ни в коем случае не подражать им. «Какой толк писать о том, о чем уже было написано, если не надеешься написать лучше? — спрашивал он в очерке «Маэстро задает вопросы» и отвечал: — В наше время писателю надо писать о том, о чем еще не писали, либо обскакать писателей прошлого в их же области. И единственный способ понять, на что ты способен,— это соревнование с писателями прошлого».
Соревноваться с классиками можно было только на их территории — на территории реализма. И писатель с первых же шагов в литературе исповедовал одну веру — «всю жизнь писать так правдиво, как смогу». Но для него это не означало быть просто честным бытописателем. Он понимал реализм как воссоздание правды силой писательского воображения, основанного на личном опыте. Еще в самом начале своей литературной деятельности художник говорил: «Плохо писать о чем-то действительно случившемся. Это всегда убивает. Единственная стоящая литература — это когда ты создаешь, когда придумываешь. Тогда все становится правдой». Этому принципу он оставался верен на всем протяжении своего творческого пути. В 1942 году, уже будучи всемирно известным писателем, он утверждал: «Задача писателя — говорить правду. Его уровень верности правде должен быть настолько высок, что придуманное им на основании его опыта должно давать более правдивое изображение, чем любое описание фактов».
Творческие задачи, которые ставил перед собой Хемингуэй, требовали и соответствующих художественных приемов. Как всякий крупный писатель, он искал и нашел свой собственный путь в литературе. Одна из главных целей его была ясность и краткость выражения. «Обязательной чертой хорошего писателя,— утверждал он,— является ясность. Первое и самое важное — во всяком случае для писателя сегодня — это обнажить язык и сделать его чистым, очистив его до костей, а это требует работы».
Добиваясь краткости и выразительности, Хемингуэй уже н самом начале своего творческого пути выработал прием, который он сам назвал «принципом айсберга»: «Если писатель хороша знает то, о чем он пишет, он может опустить многое из того, что знает, и, если он пишет правдиво, читатель почувствует все опущенное так же сильно, как если бы писатель сказал об этом. Величавость движения айсберга в том, что он только на одну восьмую возвышается над поверхностью воды».
В те же ранние годы Хемингуэй нашел и свой диалог — его герои обмениваются как бы незначительными фразами, обор ванными, вроде бы случайными, а читатель ощущает за этими словами нечто значительное, скрытое глубоко в сознании персонажей, то, что не всегда можно высказать впрямую. Это создает напряженность диалога, вызывает у читателя чувство сопереживания.
Таковы были творческие принципы, с которыми входил в литературу Хемингуэй. Но, как известно, место писателя в литературе определяется не столько степенью его мастерства или новаторства, сколько социальной проблематикой его творчества, тем, как он сумел отразить в своих произведениях животрепещущие конфликты современной ему жизни, окружающего его общества.
Объектом исследования Хемингуэя стала трагедия его современника, брошенного в жестокий мир XX века, мир, исполненный войнами, убийствами, насилием, отчуждением людей друг от друга
20-е годы, когда Хемингуэй начинал свою литературную деятельность, несли на себе проклятие недавно закончившейся первой мировой войны. Опыт войны оказался для Хемингуэя чрезвычайно ценным. В книге «Зеленые холмы Африки» Хемингуэй рассказывал, как, перечитывая «Севастопольские рассказы» Толстого, одну из его любимых книг, он «задумался о Толстом и о том огромном преимуществе, которое дает писателю военный опыт. Война — одна из самых важных тем, и притом такая, когда труднее всего писать правдиво».
О войне тоже можно писать по-разному, с разных позиций. Отношение Хемингуэя к империалистическим войнам всегда было однозначным. Он утверждал, что писатель «не может оставаться равнодушным к тому непрекращающемуся, наглому, смертоубийственному, грязному преступлению, которое представляет собой война».
Война или, точнее, человек на войне и человек, вернувшийся с войны, но несущий в себе неизлечимые ее следы, стали одной из важнейших тем творчества Хемингуэя.
Другой, не менее важной темой, теснейшим образом переплетенной с темой войны, стала тема поисков его героем (в хаосе и ужасе окружающего его мира) какого-то положительного нравственного начала, чего-то незыблемого. Таким якорем спасения или убежищем оказывается природа: девственная, не тронутая рукой человека, вечная в своем естественном круговороте.
В переплетении и противопоставлении этих двух тем проявились известная слабость и ограниченность гуманизма Хемингуэя в тот ранний период его творчества. Его герой пассивен, он склонен бежать от уродства окружающей его действительности, а не бороться с ней.
Обе эти темы явственно проявились в первой значительной книге Хемингуэя «В наше время» (1925) (из которой в настоящий сборник включены рассказы «Индейский поселок», «Доктор и его жена», «Дома» и «На Биг-Ривер»).
В книге рассказы чередовались с небольшими миниатюрами, представляющими собой калейдоскоп окружающего жестокого мира — смерть на войне, казнь в американской тюрьме, смерть на бое быков, убийство двух воришек полицейскими, трагический исход мирного греческого населения из Фракии во время греко-турецкой войны.
Всему этому миру жестокости и насилия в книге противопоставлен мир детства, мир природы. В Северном Мичигане с его девственными лесами и озерами формируется любимый герой Хемингуэя Ник Адамс. В рассказе «Индейский поселок» мальчик сталкивается с началом и концом всего сущего на земле — с рождением и смертью. Глубоко символична концовка рассказа, где выявляется столь свойственная психологии ребенка уверенность в том, что он никогда не умрет, иными словами, в вечности жизни.
Важную для дальнейшего творчества писателя тему открывает рассказ «Доктор и его жена». Это тема разобщенности людей, отсутствия между ними душевного контакта.
Особое значение имеют два рассказа этой книги — «Дома» и «На Биг-Ривер». Оба они о молодых людях, возвратившихся с войны. Однако герои как бы противостоят друг другу. Герой рассказа «Дома» Кребс — горожанин. Под этим подразумевается, что он не ощущает своей естественной связи с природой, он лишен этих спасительных корней. Кребс оказывается чужим в родном городе, он человек, выбитый из жизни, обреченный на одиночество и тоску, приговоренный к безнадежному существованию.
В рассказе «На Биг-Ривер» наш давний знакомый Ник Адамс тоже возвращается с войны. Хемингуэй говорил об этом произведении: «Это был рассказ о возвращении с войны, но война в нем не упоминалась». Рассказ пронизан необыкновенной любовью к природе, к рыбной ловле, к простой и обычной жизни. Читатель начинает понимать психологическое состояние героя, ощущает, что этот человек вернулся сюда, в леса, в которых он вырос, к реке, где он в детстве ловил рыбу, вернулся сюда, чтобы забыть все то тяжелое, что ему пришлось пережить на войне, веруя, что общение с природой, единение с ней излечит его и возвратит к жизни
Тема человека, вернувшегося с войны, целого поколения, физически и морально искалеченного войной, в полную силу зазвучала в первом романе Хемингуэя «И восходит солнце» Писатель показал в нем трагедию опустошенности, бездуховности бытия «потерянного поколения», как называли тогда людей, прошедших через ад войны. И вновь как антитеза бессмысленной
суете сует встает в романе величественный образ природы, земли, которая пребывает вовеки.
Хемингуэй называл свой роман трагическим. В те годы он исповедовал убеждение, что «жизнь — это вообще трагедия, исход которой предрешен». Он считал, что человек в этой жизни обречен на поражение, и единственное, что ему остается, чтобы сохранить свое человеческое достоинство,— это быть мужественным, не поддаваться обстоятельствам, соблюдать, как в спорте, правила «честной игры».
Эта мысль ярко выражена в рассказе «Непобежденный», открывавшем сборник «Мужчины без женщин» (1927). Его герой, стареющий матадор, терпит поражение на бое быков, но в высшем смысле он остается непобежденным, потому что он не теряет своего человеческого достоинства, своей гордости.
В рассказах, собранных в сборниках «Мужчины без женщин» и «Победитель не получает ничего» (1933), жизнь предстает мозаикой больших и маленьких человеческих трагедий, в которых воплощается бесплодная погоня человека за счастьем, безнадежный поиск гармонии внутри себя, в отношениях с окружающими людьми, стремление человека обрести некие непреходящие духовные ценнбсти, нравственный идеал.
В этом плане характерен рассказ «В чужой стране». Главная мысль этого рассказа очень точно выражает существо нравственно-философской проблемы, владевшей в ту пору Хемингуэем,— человек «должен найти то, чего нельзя потерять». Но где в этом мире непреходящие ценности и где их искать? Человек, утверждал этим своим рассказом писатель, обречен жить в мире жестокости, он бесконечно одинок и беззащитен.
Столкновению героя, еще мальчика, с бесчеловечностью окружающего мира, с бессилием человека перед Злом, посвящен один из лучших рассказов Хемингуэя того периода — «Убийцы». Гангстеры, приехавшие в маленький городок, где живет Ник Адамс, чтобы убить бывшего боксера Оле Андресона, не питают к нему лично никакой неприязни, они просто должны выполнить чье-то поручение, они бездушны, как бездушен инструмент, в данном случае инструмент смерти. И не менее тяжелое впечатление на Ника производит покорная безнадежность Андресона, человека, уставшего бегать от смерти и смирившегося с уготованной ему участью. «Уеду я из этого города»,— говорит потрясенный Ник. Но куда можно уехать, разве можно скрыться от этого жестокого мира?
Отчаяние и безысходность, владеющие, как представлялось Хемингуэю, миром, наиболее остро и точно выразились в одном из самых пронзительных рассказов того периода — «Там, где чисто, светло», в котором звучит трагическая убежденность, что все — ничто, все — пустота.
Тема зыбкости и незащищенности человеческого счастья стала центральной в романе «Прощай, оружие!» (1929). В этот роман Хемингуэй вложил всю свою ненависть к бессмысленной и бесчеловечной войне. Жестокость этой бойни становится особенно рельефной, когда в атмосфере крови и страданий расцветает светлое чувство любви между героем и героиней. Эта любовь пронизана предощущением трагедии.
У героя романа лейтенанта Генри нет никаких политических убеждений, он не становится принципиальным противником войны, готовым бороться против нее. Нет, он индивидуалист, судьба человечества его не волнует, он думает только о себе и о своей любимой женщине. Он заключает, как он сам говорит, «сепаратный мир» — дезертирует с фронта и бежит с Кэтрин в нейтральную Швейцарию. Но чем полнее их счастье, тем острее становится ощущение хрупкости этого счастья. Развязка не заставляет себя ждать — Кэтрин умирает при родах. Коллизия человеческой жизни и смерти оставалась для писателя неразрешимой. Жизнь представала перед Хемингуэем трагедией, лишенной смысла.
В 1933 году Хемингуэй впервые поехал в Африку на сафари — охоту на крупного зверя. После этой поездки он написал очерковую книгу «Зеленые холмы Африки», которая интересна не только великолепными описаниями природы и охоты, но и многочисленными размышлениями Хемингуэя о литературе.
Художественным сплавом африканских впечатлений и раздумий Хемингуэя об ответственности писателя, о его месте в буржуазном обществе явился один из лучших его рассказов «Снега Килиманджаро». Герой рассказа — писатель Гарри понимает, что он умирает и ничто уже не может его спасти. Эта трагическая ситуация заставляет его вспоминать и анализировать всю прожитую им жизнь.
Автор наделил героя многими чертами собственной биографии, своими воспоминаниями — о дедушкином охотничьем домике, о фронтовых эпизодах первой мировой войны, о столь дорогом его сердцу Париже 20-х годов, когда он со своей женой были бедными и счастливыми, о поездке на Ближний Восток во время грекотурецкой войны, о лыжных прогулках в Австрийских Альпах и о многом другом. Но в главном Хемингуэй дал писателю Гарри другую биографию, если можно так сказать, свою антибиографию — он как бы воссоздал свою жизнь такой, какой она могла оказаться, если бы он продал свой талант, изменил ему. Таких примеров он видел немало. Не случайно еще в книге «Зеленые холмы Африки» художник с горечью писал о том, как буржуазное общество Америки губит своих писателей, растлевает их деньгами, комфортом, успехом.
Так возникает в рассказе «Снега Килиманджаро» центральный конфликт — внутренний конфликт писателя, который ради жизненных благ изменил себе, своим убеждениям, предал и тем самым погубил свой талант. Герой вынужден признаться самому себе, что его падение началось тогда, когда он связал свою жизнь с богатыми людьми. Таков беспощадный приговор, который выносит себе умирающий писатель Гарри.
В несколько ином плане Хемингуэй развил тему «богатых людей» в другом рассказе, написанном на том же африканском материале,— «Недолгое счастье Фрэнсиса Макомбера». Он с едкой иронией показывает убогий внутренний мир богатой супружеской пары, приехавшей в Африку, чтобы развлечься охотой на крупного зверя, их брак без любви, построенный исключительно на деловых началах. «Их союз,— пишет Хемингуэй,— покоился на прочном основании. Красота Марго была залогом того, что Макомбер никогда с ней не разведется; а богатство Макомбера было залогом того, что Марго никогда его не бросит».
Завершается рассказ трагической развязкой. Когда Марго понимает, что ее муж преодолел свой страх, свою трусость, почувствовал себя мужчиной, иными словами, стал другим человеком, она пугается за свою дальнейшую судьбу, за свое благополучие, ибо этот новый мужчина может бросить ее, и тогда она убивает Макомбера. Вся эта гамма переживаний Марго не высказана прямым текстом, она спрятана в подтексте, в той части айсберга, которая скрыта под водой, но в этом-то и есть мастерство Хемингуэя, что читатель понимает все, и ему не нужно растолковывать смысл этой трагедии.
Следует отметить, что если в своих художественных произведениях первой половины 30-х годов Хемингуэй как бы нарочито отстранялся от социальных и политических проблем, то в публицистике уделял немалое внимание политике. Он убежденно и последовательно выступал против фашизма, изобличая гитлеровскую Германию и Италию Муссолини в подготовке новой мировой войны, предсказывал вероятность фашистского мятежа в Испании. В 1935 году с подлинной публицистической страстью он откликнулся на агрессию Муссолини против Абиссинии. В статье «Крылья над Африкой» разоблачал механику власти фашистских диктаторов, сожалел о тех простых парнях, рабочих и крестьянах, которых Муссолини послал умирать в Абиссинию, и желал им, чтобы они поняли, кто их подлинный враг.
Вторая половина 30-х годов ознаменовалась в творчестве Хемингуэя обращением к американской действительности и к острым социальным проблемам. Писатель уже в течение некоторого времени жил в Соединенных Штатах в городке Ки-Уэст на южном берегу Флориды. Здесь он познакомился с местными жителями — рыбаками, контрабандистами, ветеранами войны, строившими там дамбы и дороги. В результате появился роман острого социального звучания — «Иметь и не иметь». В этом произведении Хемингуэй нарисовал резко контрастную картину американского общества, где на одном полюсе бедняки, которых общество лишает возможности жить в человеческих условиях, работать и не голодать, а на другом — богатые бездельники, прожигающие жизнь. Героем романа стал рыбак и контрабандист
Гарри Морган, который в одиночку борется с обществом, обрекающим его и его семью на нищету и голод. В этой неравной борьбе герой терпит одно поражение за другим и в конце концов погибает. Характерно при этом, что уже завершая работу над романом «Иметь и не иметь», Хемингуэй под влиянием общественно-политических событий тех лет и своего нового личного опыта ощутил необходимость вынести нравственный приговор анархическому индивидуализму своего героя и вписал слова, завершившие метания Гарри Моргана и обозначившие определенный сдвиг в отношении писателя к этой проблеме. Умирающий герой говорит: «Человек один не может. Нельзя теперь, чтобы человек один...» Потребовалось немало времени, чтобы он выговорил это, и потребовалась вся его жизнь, чтобы он понял это.
Событием, заставившим Хемингуэя радикально пересмотреть свои взгляды на место человека в жизни и на его долг, стала национально-революционная война в Испании, последовавшая за вспыхнувшим там фашистским мятежом. На испанской земле произошла первая открытая схватка с фашизмом, и Хемингуэй принял в ней активное участие и как военный корреспондент, и как солдат.
Он не мог оставаться сторонним наблюдателем, когда шла справедливая война за свободу, против фашизма. Писатель не только бывал на самых различных участках фронта, посылая в американские газеты объективную и столь важную для дела испанского народа информацию, не только участвовал в создании документального фильма «Испанская земля», но и не раз брал в руки оружие и стрелял из него по фашистам. Более того, известно, что он выполнял некоторые секретные и весьма ответственные поручения республиканского командования, связанные с работой контрразведки. Он встречался и дружил с самыми разными людьми — испанскими рабочими и крестьянами, антифашистами, добровольно приехавшими сюда из разных стран, чтобы сражаться в рядах интернациональных бригад, советскими военными советниками.
Самоотверженность и героизм этих людей, их готовность идти на смерть ради свободы другого народа произвели на него огромное впечатление, заставили иначе взглянуть на многие свои прежние концепции — коллизия жизни и смерти предстала перед ним в ином свете, жизнь и смерть, которые он здесь увидел, не укладывались в концепцию одинокого человека, обреченного на поражение в столкновении с окружающим жестоким миром.
Хемингуэй понял, что нет ничего выше подвига людей, добровольно поехавших в Испанию сражаться с фашизмом, не рассчитывая ни на награды, ни на деньги, ни на славу. Так в его творчестве появился новый герой. Если лейтенант Генри в романе «Прощай, оружие!» проклял войну и заключил свой «сепаратный мир», то на смену его индивидуализму, стремлению сохранить свою жизнь и свою любовь у нового героя Хемингуэя в условиях иной войны — не империалистической, а революционной — главным становится чувство долга перед всем человечеством, перед высокой идеей борьбы за свободу.
Герой пьесы «Пятая колонна» Филип Ролингс, американец, доброволец, работающий в контрразведке республиканской Испании, сохраняет известную преемственность по отношению к прежним хемингуэевским героям. Он еще многими нитями связан с той беззаботной и богатой жизнью, которой жил, например, писатель Гарри в рассказе «Снега Килиманджаро». И порой Филип тоскует по привычной и благоустроенной жизни, к которой зовет его любимая им женщин*а.
Конфликт между чувством и долгом и составляет зерно пьесы. Долг напоминает Филипу о себе со всех сторон — доносящейся с улицы песней «Бандьера росса» («Красное знамя»), о которой Филип говорит Дороти: «Лучшие люди, которых я знал, умирали за эту песню», появлением другого контрразведчика, немца Макса, изуродованного в гестапо, человека, отказавшегося ради борьбы от всего личного. И долг побеждает: Ролингс утверждается на избранном им пути. «Впереди пятьдесят лет необъявленных войн, и я подписал договор на весь срок»,— говорит он.
Разными гранями показана гражданская война в Испании в таких рассказах, как «Разоблачение», «Мотылек и танк» и «Американский боец». В связи с этим Хемингуэй писал советскому исследователю его творчества И. А. Кашкину: «В рассказах о войне я стараюсь показать все стороны ее, подходя к ней честно и неторопливо и исследуя ее с разных точек зрения. Поэтому не считайте, что какой-нибудь рассказ выражает полностью мою точку зрения; это все гораздо сложнее».
К рассказам об испанской войне тематически примыкает рассказ «Никто никогда не умирает», о кубинце, сражавшемся в Испании и вернувшемся на Кубу, чтобы продолжать там борьбу за свободу. Рассказ трагический, но в нем рельефно выражен высокий пафос утверждения идеалов, за которые борются и погибают его герои, и так волновавшая Хемингуэя мысль о бессмертии борцов за свободу, звучащая в финале рассказа, где его героиня уподобляется легендарной Жанне д’Арк.
Наиболее полное и яркое выражение новые идеи в творчестве Хемингуэя получили в романе «По ком звонит колокол». Сюжет его не сложен. Молодой американец Роберт Джордан, добровольно поехавший в Испанию сражаться с фашизмом, получает задание перейти линию фронта и, когда начнется наступление республиканской армии, взорвать с помощью партизан мост в тылу у фашистов, чтобы помешать им подбросить подкрепления.
Роман с первых же страниц исполнен ощущения надвигающейся и неминуемой трагедии. Угроза смерти витает над партизанским отрядом то в виде фашистских самолетов, то вражеских патрулей, появляющихся в расположении отряда. Но это ощущение
трагедии не связано с чувством беспомощности и обреченности.
Понимая, что выполнение задания, скорее всего, кончится для него гибелью, Роберт Джордан тем не менее уверен, что каждый должен выполнять свой долг, ибо от этого зависит судьба войны, а может быть, и судьба человечества. «Дан приказ, приказ необходимый,— говорит он себе,— и не тобой он выдуман, и есть мост, и этот мост может оказаться стержнем, вокруг которого повернется судьба человечества. И все, что происходит в эту войну, может оказаться таким стержнем».
Взрывая мост, Роберт Джордан получает ранение и остается на верную смерть, решая прикрыть отступление своих товарищей. И вновь звучит тема долга: «Каждый делает то, что может. Ты уже ничего не можешь сделать для себя, но, может быть, ты сможешь что-нибудь сделать для других». Глядя в глаза смерти, Джордан подводит итог прожитого, и итог этот оказывается жизнеутверждающим: «Почти год я дрался за то, во что верил. Если мы победим здесь, мы победим везде. Мир — хорошее место, и за него стоит драться».
А как аккомпанемент этой теме звучит в романе уверенность героя в будущей победе. Он говорит: «Пусть даже это наступление окончится неудачей, что ж, другое будет удачным». Герой в данном случае думает о конкретной военной операции, но эти слова приобретают более широкое звучание — за ними стоит убежденность Хемингуэя в том, что поражение демократии в Испании — явление временное, что предстоит еще главное сражение с фашизмом, где будет одержана победа.
Впоследствии, вспоминая о том времени, когда он работал над романом «По ком звонит колокол», Хемингуэй писал К. Симонову: «После испанской войны я должен был писать немедленно, потому что я знал, что следующая война надвигается быстро, и чувствовал, что времени остается мало».
Когда Хемингуэй в 1940 году заканчивал роман, в Европе уже бушевала вторая мировая война, гитлеровские войска уже оккупировали Польшу, Норвегию и Бельгию, уже была разгромлена Франция, угроза вторжения нависла над Англией.
Но все это было только прелюдией решающей схватки. Решающая схватка с фашизмом началась 22 июня 1941 года, когда Гитлер напал на Советский Союз. И в эти дни, когда реакционные круги США ликовали в надежде, что гитлеровская Германия и Советский Союз в этой войне обескровят друг друга, Хемингуэй еще раз продемонстрировал свое глубокое понимание сущности событий, понимание значения борьбы советского народа для судеб всего мира. Уже 27 июня 1941 года он послал в Москву телеграмму: «На все 100% солидаризуюсь с Советским Союзом в его военном отпоре фашистской агрессии. Народ Советского Союза своей борьбой защищает все народы, сопротивляющиеся фашистскому порабощению».
В годы второй мировой войны Хемингуэй сражался с фашизмом
и своим пером писателя, и с оружием в руках. Он охотился на своем рыболовном катере за немецкими подводными лодками в Карибском море, летал в качестве военного корреспондента с английскими летчиками бомбить фашистскую Германию, принимал активное участие в освобождении Франции.
Последовавшие за второй мировой войной годы «холодной войны» оказались для многих представителей западной интеллигенции нелегким испытанием. Империалистические круги стали открыто призывать к войне против Советского Союза и других социалистических стран. В этой отравленной атмосфере Хемингуэй занимал четкую и принципиальную позицию. Он выступал против новой войны, призывая к мирному сотрудничеству.
В одной из статей того периода он писал: «Теперь, когда война кончилась и мертвые мертвы, для нас настало еще более трудное время, когда долг человека — понять мир. В мирное время обязанность человечества заключается в том, чтобы найти возможность для всех людей жить на земле вместе». Хемингуэй в этой статье предостерегал от опасности распространения в США фашистской идеологии и призывал американцев уважать «права, привилегии и обязанности всех стран».
Воспоминаниям о минувшей войне и раздумьям о послевоенном мире в значительной мере посвящен роман «За рекой, в тени деревьев» (1950). Герой этого романа полковник американской армии Кантуэлл с презрением вспоминает о бездарных генералах-политиках, бросавших людей на убой по своей военной неграмотности и глупости. Он утверждает, что для американского военного командования эта война прежде всего была большим бизнесом.
Послевоенная политика правящих кругов США вызывает у полковника Кантуэлла отвращение. «Теперь ведь нами правят подонки,— говорит он,— муть, вроде той, что остается на дне пивной кружки, куда проститутки накидали окурков». Вопреки внушаемому американской армии сверху представлению, что их будущий враг — это русские, полковник Кантуэлл заявляет: «Лично мне они очень нравятся, я не знаю народа благороднее, народа, который больше похож на нас».
Закончив роман «За рекой, в тени деревьев», Хемингуэй вернулся к своим старым замыслам и рукописям. Уже в течение ряда лет он работал над книгой о море. При жизни Хемингуэй не публиковал этот роман, и только уже после его смерти вдова писателя Мэри Хемингуэй подготовила рукопись к печати и издала в 1970 году под названием «Острова в океане».
Герой романа художник Томас Хадсон, как и Хемингуэй, живет и работает на Кубе, профессия героя дала повод Хемингуэю к размышлениям о проблемах художественного творчества. Вновь Хемингуэй возвращается к мыслям о честности художника и его ответственности перед самим собой, перед своим талантом, о мастерстве, о том, что он, писатель, совершает преступление, когда растрачивает свой талант ради мимолетного успеха у публики, ради денег.
События второй и третьей частей романа разворачиваются во время второй мировой войны. Как это делал сам Хемингуэй, его герой охотится на своем катере за немецкими подводными лодками. В одной из поездок Хадсон со своими людьми нападает на следы немцев, спасшихся с затонувшей подводной лодки. Это страшные следы — фашисты убили всех жителей деревни, включая женщин и детей, чтобы те не смогли рассказать о них. Хадсон отправляется в погоню за фашистами. Это преследование заканчивается тем, что команда Хадсона настигает убийц, вступает с ними в бой и перебивает их. Но в этом бою Хадсон получает тяжелое ранение и, истекая кровью, продолжает стоять за штурвалом своего катера.
Так возникает перекличка между хемингуэевским героем, погибающим в борьбе с фашизмом во второй мировой войне, и Робертом Джорданом, убитым в той же борьбе во время гражданской войны в Испании,— убежденность героев, что «жизнь человека,— как говорит Хадсон,— немного стоит в сравнении с его делом». И есть дело, за которое стоит умереть,— это борьба за уничтожение фашизма.
Итогом нравственных исканий писателя можно считать небольшую повесть «Старик и море», созданную им в 1952 году. Недаром он сказал об этом произведении: «Похоже, что я в конце концов добился того, над чем работал всю мою жизнь».
В "Старике и море" художник нашел героя, которого мучительно искал долгие годы.
Хемингуэй сам сознавал значение этого открытия и в одном из своих интервью сказал: «Мне повезло, что у меня были хороший старик и хороший мальчик, а за последнее время писатели забыли, что такие существуют. Кроме того, океан заслуживает, чтобы о нем писали так же, как о человеке. Так что и в этом повезло».
Эти слова важны прежде всего потому, что писатель сам заявил, что наконец нашел в качестве героя хорошего человека, иначе говоря, положительного. Нельзя сказать, что все предшествующие герои Хемингуэя были плохими людьми. Отнюдь нет. Это были люди хорошие, но страдающие от обстоятельств страшного мира, в котором они обречены жить, ищущие убежища от этого трагического мира. Они страдали от внутренней рефлексии, от отсутствия согласия с самими собой, от недостижимости гармонии в жизни и в самом себе, от одиночества, на которое обречен человек в этом разорванном мире.
Эти герои искали и находили успокоение и мир в природе, в общении с ней. Лучшие дни Ника Адамса были проведены в лесах Северного Мичигана в его детстве, и туда он вернулся залечивать свои душевные раны после первой мировой войны. К лесам и рекам Испании убегал, чтобы найти там успокоение, герой романа «И восходит солнце». В горах Швейцарии пытался скрыться от жестокости войны Фредерик Генри из романа «Прощай, оружие!». В горах Гвадаррамы нашел свое короткое счастье и героическую смерть Роберт Джордан из романа «По ком звонит колокол». В покое и работе на берегах Гольфстрима пытался найти гармонию в своей жизни художник Томас Хадсон. Но все они только беглецы из мира цивилизации.
При заимствовании материалов с сайта активная ссылка на источник обязательна.
© 2016—2024 "Хемингуэй Эрнест Миллер"