Эрнест Хемингуэй
Эрнест Хемингуэй
 
Мой мохито в Бодегите, мой дайкири во Флоредите

Лиша О.А. Специфика жанра книги Э. Хемингуэя «Праздник, который всегда с тобой»

Труды молодых специалистов Полоцкого государственного университета: Выпуск 29. Гуманитарные науки. – Новополоцк: ПГУ, 2007. – С. 29

В статье описывается замысел и жанровое своеобразие книги "Э. Хемингуэя «Праздник, который всегда с тобой».

Творчество Э.М. Хемингуэя довольно хорошо изучено. Неоднократно анализировались его рассказы, романы, исследовались его принципы письма, но несправедливо забытым осталось его посмертно опубликованное произведение «Праздник, который всегда с тобой» (1964).

Анализируя данное произведение, хочется отметить тот факт, что в самом тексте говорится о намерении Хемингуэя написать книгу о его жизни в Париже с 1921 по 1926 годы: «Я собираюсь написать о нём в книге о первых годах жизни в Париже, которую буду писать. Я дал себе слово, что напишу её» [4, с. 114].

В книге Хемингуэй описывает свою личную жизнь, рассказывает о людях, с которыми он общался, и которые повлияли на становление его как писателя – это и Гертруда Стайн, и Скотт Фицджеральд, и Эзра Паунд и многие другие, описывает ту специфическую атмосферу Парижа, города, «лучше которого для писателя нет…» [4, с. 108].

Как известно, 20-е годы – это годы кризиса. Только что закончилась Первая мировая война, Европу постиг экономический спад, но читая книгу у читателя возникает идиллический образ Парижа 20-х годов. Несмотря на то, что Хемингуэй постоянно повторяет, как он был беден, он тут же говорит, как он был счастлив: «мы были очень бедны и очень счастливы» [4, с. 126]. Это счастье создавали не материальные блага или люди: «Люди всегда ограничивали счастье – за исключением очень немногих, которые несли ту же радость, что и сама весна» [4, с. 30], а счастье заключалось в самом Париже. Как отмечает А.Э. Хотчнер «в словаре Эрнеста слова “Париж” и “счастье” всегда были синонимами» [5, с. 81]. Складывается впечатление, что Хемингуэй писал не о себе и своих друзьях, а о городе, который и является главным действующим лицом книги, подтверждением чему служат слова из анализируемого произведения: «Может быть вдали от Парижа я сумею написать о Париже – сумел же я в Париже написать о Мичигане. Я не понимал, что для этого ещё не настало время – я ещё не достаточно хорошо знал Париж» [4, с. 10].

Хемингуэй подчёркивает, что у каждого, кто жил в Париже, он свой, например, «Париж никогда не кончается, и каждый, кто там жил, помнит его по-своему» [4, с. 126].

Значительное место в произведении отведено описанию работы Хемингуэя. Автор создает своеобразный очерк своего развития как писателя, отражая те истины, которые он постепенно открывал для себя: «“…Тебе надо написать только одну настоящую фразу. Самую настоящую, какую ты знаешь.” И в конце концов я писал настоящую фразу, а за ней уже шло всё остальное. Тогда это было легко, потому что всегда из виденного, слышанного, пережитого всплывала одна настоящая фраза. Если же я старался писать изысканно и витиевато, как некоторые авторы, то убеждался, что могу безболезненно вычеркнуть все эти украшения, выбросить их и начать повествование с настоящей, простой фразы, которую я уже написал», «Живопись Сезанна учила меня тому, что одних настоящих фраз мало, чтобы придать рассказу ту объемность и глубину, какой я пытался достичь» [4, с. 12], «С тех пор как я изменил свою манеру письма и начал избавляться от приглаживания и попробовал создавать, вместо того чтобы описывать, писать стало радостью» [4, с. 89].

Данная книга вызывает интерес не только содержательной стороной, рассказывая о первом периоде жизни Хемингуэя в Париже, но и в плане определения жанра. В американской литературе данное произведение рассматривают как мемуары «The post-humous A Moveable Feast, 1964, is a memoir of Paris life» (Посмертно опубликованный «Праздник, который всегда с тобой», 1964, является мемуарами о жизни в Париже) [6, с. 1561]. Такой взгляд на жанр книги соответствует и замыслу самого автора, так как в предисловии к книге Хемингуэй пишет «Если читатель пожелает, он может считать эту книгу беллетристикой. Но ведь и беллетристическое произведение может пролить какой-то свет на то, о чём пишут, как о реальных фактах» [4, с. 6]. Таким образом, очевидно, что данное произведение является автобиографическим, и именно таким его и задумывал сам автор, но Хемингуэй оставляет право определения жанра за читателем.

Следует отметить, что мемуары – это не только разновидность документальной литературы, но и один из видов так называемой исповедальной прозы [2, с. 524]. И действительно «Праздник, который всегда с тобой» содержит достаточно элементов исповеди. Хемингуэй не просто констатирует факты, перечисляет события, но и впускает читателя в свой внутренний мир, свои переживания и даёт оценку собственным поступкам. Ярким тому примером является описание факта его измены: «Когда поезд замедлил ход у штабеля бревен на станции и я снова увидел свою жену у самых путей, я подумал, что лучше мне было умереть, чем любить кого-то другого, кроме нее» [4, с. 125].

Однако, художественное наполнение книги так очевидно, что нельзя назвать её чисто автобиографической. «Краткая литературная энциклопедия» под редакцией А.А. Суркова определяет жанр данного произведения как беллетризованные воспоминания [2, с. 261].

Выше мы кратко определили те параметры, по которым следует считать данное произведение автобиографическим. Однако, хотелось бы отметить, что целью автобиографического произведения является, в первую очередь, как можно полнее раскрыть тот или иной период жизни человека, в то время как Хемингуэй делает основной акцент на отдельных сторонах жизни: на творческой деятельности и межличностных отношениях с отдельными персонажами произведения. Временами складывается впечатление, что Хемингуэй старается изобразить себя, как идеальную творческую личность, как идеал, которого он так и не достиг. Питер Мессент считает, что все произведение представляет собой созданный Хемингуэем, тщательно продуманный миф, миф о том, каким Хемингуэй хотел бы быть. Он отмечает следующее: «What presents itself as literal autobiography is in fact the construction of the myth of a self. Stories about comparative penis measurements and about the process of writing have a powerful joint metaphoric weight. Fitzgerald’s failure to influence Hemingway artistically and his lack of confidence in his own masculinity both act to endorse Hemingway’s (mythical) sense of his own status as independent artist and self-assured man» [7, с. 165] (То, что представлено как точная автобиография, на самом деле является созданным мифом о себе. Истории о сравнении длины пенисов и о процессе письма имеют сильное метафорическое значение. Неудавшееся художественное воздействие Фицджеральда на Хемингуэя и его неуверенность в своем мужском начале, служат для подтверждения значения Хемингуэя (мифического) как независимого художника и самоуверенного мужчины. (Перевод мой. – О.Л.)). Мессент утверждает, что Хемингуэй пытается воссоздать «a past paradisal scene of writing» (прошлые райские картины письма (Перевод мой. – О.Л.)), желает сотворить образ своего идеального писательского «Я». Хемингуэй делает попытку изобразить картину «чистого» письма, когда историческая реальность переходит в альтернативный и такой же реальный чувственный мир: «Случалось, кончик карандаша ломался в воронке точилки, и тогда ты открывал маленькое лезвие перочинного ножа, чтобы вычистить точилку, или же тщательно заострял карандаш острым лезвием, а затем продевал руку в пропитанные соленым потом ремни рюкзака, вскидывал его, просовывал вторую руку и начинал спускаться к озеру, чувствуя под мокасинами сосновые иглы, а на спине – тяжесть рюкзака [4, с. 53]. Однако, как отмечает Мессент, такой проект всего лишь утопическая идея: «No writing can remove special-temporal boundaries or elide the gap between word and world» [7, с. 167] (Ни одно произведение не может устранить прстранственно-временных границ или скрыть разрыв между словом и миром. (Перевод мой. – О.Л.)).

Мифом является не только создаваемый Хемингуэем собственный идеальный стиль письма, но и созданная им реальность, которую мы в таком случае должны рассматривать как художественную реальность, а книгу, как художественное произведение.

Книга написана в тех же традициях, что и художественные произведения Хемингуэя: просто, лаконично, реалистично, но читатель чувствует гораздо больше, чем выражено словами. Повествованию чужда хронологическая последовательность, которая характерна для документальной литературы. Хемингуэй постоянно забегает вперёд, затем возвращается назад, так, что иногда сложно проследить хронологическую последовательность событий. Также используются повторы, как, например, постоянное повторение того, как они были бедны, но счастливы в тот период, что позволяет сконцентрировать внимание читателя не на событиях, а на чувствах и переживания Хемингуэя, на его субъективном восприятии Парижа его молодости. Как отмечает Менсетт, крайняя бедность Хемингуэя в Париже, также представляет собой миф. И действительно, в самой книге мы видим, что местом разворачивающихся событий являются бесконечные кафе (Клозери де Лила, Ротонда, Динго), поездки в Шрунс, скачки, что требует средств. Неужели сам автор не заметил этого столь очевидного противоречия? Вероятнее всего Хемингуэй просто продолжает создавать свой миф бесстрашного, несгибаемого ни при каких обстоятельствах молодого писателя, для которого писать и найти свой «чистый» стиль является главным в жизни, а аура бедности подчеркивает его достоинства. Все это заставляет воспринимать произведение не как документальное, а как художественное.

Мифом является и противоречащие словам Хемингуэя строки о том, что в молодости было легко писать: «И в конце концов я писал настоящую фразу, а за ней уже шло всё остальное. Тогда это было легко, потому что всегда из виденного, слышанного, пережитого всплывала одна настоящая фраза.» [4, с. 11], так как биографы свидетельствуют, что когда Хемингуэй получил чемодан со своими старыми записями, он отметил следующее: «Поразительно, – сказал он, закончив чтение. – Оказывается, тогда мне было также трудно работать, как и теперь…» [1, с. 403]. Вывод напрашивается сам собой: в книге Хемингуэй создает образ себя как идеального писателя, которому работа удается легко и доставляет такое же удовольствие как рыбалка, выпивка, любовь или охота.

Как уже отмечалось выше, создается впечатление, что главным действующим лицом является сам Париж, что не характерно для автобиографического произведения. Учитывая охватываемый временной отрезок наличие множества действующих лиц, и создаваемый Хемингуэем мифический образ себя как идеального писателя, данное произведение можно назвать романом. Тем не менее, корректнее будет определить книгу «Праздник, который всегда с тобой» как произведение смешанных жанров: мемуаров, исповеди и романа.

Лиша О.А.

Список использованной литературы:

1. Андреев К.К. На пороге новой эры. – М.: Советский писатель, 1971. – 408 с.

2. Краткая литературная энциклопедия. Гл. ред. А.А. Сурков, т. 8. – М.: «Советская энциклопедия», 1975. – 1136 с.

3. Литературная энциклопедия терминов и понятий. Гл. ред. А.Н. Николюкин. Институт научн. информации по общественным наукам РАН. – М.: НПК «Интелвак», 2001. – 1600 с.

4. Хемингуэй Э. Праздник, который всегда с тобой; Острова в океане. – Мн.: Маст. лит., 1988. – 542 с.

5. Хотчнер А.Э. Папа Хемингуэй. – М.: Текст, 2002. – 349 с.

6. The American Tradition in Literature. Shorter Edition in One Volume. Ed. G. Perkins, B. Perkins. – McGRAW-HILL, INC., 1994. – 2115 с.

7. Messent P. Modern Novelists: Ernest Hemingway. – Macmillan, 1992. – 197 p.




 

При заимствовании материалов с сайта активная ссылка на источник обязательна.
© 2016—2024 "Хемингуэй Эрнест Миллер"