Эрнест Хемингуэй
Эрнест Хемингуэй
 
Мой мохито в Бодегите, мой дайкири во Флоредите

Сау Э.Э. Об идейно-эстетическом идеале Эрнеста Хемингуэя ("По ком звонит колокол")

Ученые записки тартуского государственного университета, вып. 540. Проблемы реализма и романтизма в английской и американской литературе XIX и XX веков. Труды по романо-германской филологии часть IX. Тарту, 1980.

Одной из важнейших проблем, возникающих при анализе идейно-эстетических взглядов автора и его центрального героя, является проблема творческого метода. А. Бушин пишет по этому поводу: "Творческий метод /.../ писателя в целом и отдельные элементы его литературно-художественной системы могут быть и должны быть объяснены прежде всего как закономерное следствие особенностей объекта изображения и творческой индивидуальности писателя. Только исходя из этого, только выявив внутренний генезис и идейно-эстетическую мотивировку образной системы, и можно объяснить, почему в арсенал писателя вошли те или другие элементы литературно-художественной традиции". (Бушмин А.С., 1969, с. 173). Определяющими факторами при создании произведения являются эстетические взгляды писателя, экономика и политические условия.

Идейно-эстетические взгляды Эрнеста Хемингуэя. Борьба испанских республиканцев против фашизма расширила диапазон творчества Эрнеста Хемингуэя. Его роман "По ком звонит колокол" написан под непосредственным впечатлением борьбы народа за свою свободу. В письме к К. Симонову Хемингуэй пишет: "После испанской войны я должен был писать немедленно, потому что я знал, что следующая война надвигается быстро, и чувствовал, что времени остается мало" (Симонов К.М., 1962, с. 3). Осознав близость и неизбежность Второй мировой войны, Хемингуэй сразу же приступил к созданию своего романа. Тема его значительно шире, по сравнению с предыдущими произведениями автора: свобода и необходимость, мужество и трусость, нежность и жестокость, предательство и верность, любовь и смерть находят здесь самое тесное переплетение. Здесь писатель не только разделяет взгляды антифашистов, но показывает все свое ожесточение против виновников их поражения, против фашизма. Автору известен исход борьбы, показанной в книге, действующим в романе лицам - нет. Уже эта ситуация создает определенное идейно-художественное напряжение во многих описаниях и диалогах романа, вновь подчеркивая трагические стороны жизни. Писатель обращается к событиям прошедшей войны, создает своеобразный памятник героям из демократического лагеря, восхваляет мужество и стойкость. Однако сознание того, что действия борцов-антифашистов обречены на неудачу, что восторжествует реакция, накладывает на авторскую точку зрения некую печать безнадежности и разочарования. Это, в свою очередь, порождает ряд противоречий в идейной направленности произведения. В романе наряду с возвышенным трагизмом звучит ненависть ко всему, что, по мнению писателя, мешало достичь заветной цели. Эта ненависть недостаточно аргументирована и дифференцирована - он обрушивает свой гнев на бесчеловечность противника и человеческие недостатки борцов народного фронта, выпячивая ту или иную второстепенную деталь в поведении или во взглядах бойцов и военных советников, порой теряет критерии классовых оценок. Будущее представляется неясным, даже устрашающим. Истинные борцы выполняют лишь свой долг, не имея перед собой определенной перспективы. И вновь напрашивается вывод, что некоторые черты центральных героев хемингуэевских произведений непреодолимы - он могут на время отступить на второй план, создавая иллюзию идейного роста героя, но в решающих, ключевых ситуациях эти черты дают о себе знать. Писательское влечение к герою-одиночке, стоящему насмерть за свои убеждения и не находящему полного и взаимного понимания со стороны других людей, в некоторых его книгах не столь заметно, где герой захвачен логикой событий и осознает в себе частицу коллектива единомышленников. Но там, где катастрофа очевидна и судьба народных масс не дает автору прямого ответа для выдвижения новых и достаточно конкретных идей борьбы, он вновь обращается именно к одинокому мужественному правдоискателю. В его характеристике преобладают тогда соответствующие этическому идеалу Хемингуэя черты - честность, непреклонность, готовность жертвовать собой, самоотречение ради идеала, мужественность, духовная и физическая сила и даже своеобразный аскетизм. В такой концентрации эти черты могут выражаться, по авторскому мнению, лишь у немногих, массы не способны к подобному напряжению сил. Таким образом выходит, что герой превращается в носителя авторского представления об идеальном; действительные же события и реальные люди блекнут в сравнении с ним. Автором недостаточно учитываются постоянно действующие факторы войны и продолжающаяся во всемирном масштабе классовая борьба, фокус изображения несколько искажен.

В романе "По ком звонит колокол" Хемингуэй не отступает от своего антифашизма и высказывает уважение к принципам, за которые борется народный фронт. Он восхваляет самопожертвование ради великой цели и предельно суров к тем действующим лицам романа, которым непосильны требования, предъявляемые автором к центральному герою. Неудивительно, что идейная сторона книги подверглась критике как справа, так и слева, хотя большинство исследователей творчества Хемингуэя видит в этом произведении новаторский, масштабный образец Западной антифашистской литературы и новый шаг в творческом развитии самого автора. Правые критики (Л. Триллинг, А. Кейзин, Р. Уэст и др.) упрекали писателя за его левые симпатии или старались противопоставить в нем писателя-мыслителя и писателя-художника, отрицая познавательную значимость этой книги. Д. Аарон и У. Райдаут особенно настойчиво отделяют творчество Хемингуэя 30-х гг. от прогрессивной литературы (Aaron, D., 1961; Hideout, V., IS56). В советской же и прогрессивной зарубежной критике указывалось, что авторская идейная позиция в некоторых случаях определена недостаточно четко, встречаются явно субъективные акценты, противоречащие типичным. С этой точкой зрения следует согласиться - анализ действующих лиц романа подтверждает ее.

Я. Засурский абсолютно прав, подчеркивая, что герои романа "По ком звонит колокол" вдохновляются революционными идеалами. Действительность рассматривается в революционной перспективе. Конечно, Хемингуэй, как бы близок он ни был к прогрессивному движению в 30-е годы, не был марксистом, но нельзя не видеть того, что лучшие его произведения написаны под глубочайшим влиянием революционных идей и эстетики социалистического реализма. (Засурский Л.Н., 1967, с. 32). Для того, чтобы прийти к идеологическим и эстетическим принципам социалистического реализма, необходимо глубоко понять и осмыслить всю специфику этого метода. И поэтому произведения американских писателей-коммунистов также базируются на принципах социалистического реализма. Роман Хемингуэя "По ком звенит колокол" объективно защищает прогрессивные идеалы и служит социальному прогрессу. Идеологические колебания центрального героя не ослабляют его прогрессивной важности. Хотя в целом мы не относим этот роман к произведениям социалистического реализма, он все же имеет некоторые черты этого метода, Можно сказать, что структура романа имеет две плоскости. С одной стороны - лирический герой, который борется за себя, за утверждение своей личности в мире, но борьба эта происходит на более высоком уровне, чем у предшествующих героев Хемингуэя, несознательно (интуитивно) стремящихся к социальной правде. На другой плоскости дана ситуация реальной жизни, отличающейся от более ранних произведений Хемингуэя. Большую роль в романе играет исторический факт: именно на нем лежит высокая идеологическая нагрузка. Трудно с полной уверенностью дать оценку авторской точке зрения, так как, к сожалению, документы не дают представления о смене концепции и динамике чувств Хемингуэя во время гражданской войны в Испании. Но тот факт, что сам Хемингуэй принимал участие в войне с фашизмом - уже говорит о многом. Читатель, осмысливая роман, помнит об этом, и это, безусловно, влияет на его восприятие, помогая понять истинную сущность романа.

Обращаясь к характеристике эстетических устремлений Хемингуэя, важно выявить связь и соотношение в романе исторических фактов с авторским вымыслом. Писатель, предпочитающий литературу фактов литературе вымысла, стремится и в центральном образе романа "По ком звонит колокол" воздержаться от излишней беллетризации и придает огромное значение четким, жизненно достоверным или правдоподобным деталям. Ситуация, в которой приходится раскрывать свою сущность Джордану, не исключительна. Недаром исследователи искали прототип Джордана в американце Роберте Мерримене, в советском добровольце Хаджи Мамсурове, в испанце Хосе по прозвищу "Фантастико" и в некоторых других участниках испанских событий, отдавших в борьбе свою жизнь. Вопрос - кто же из них конкретно лег в основу образа Джордана, лишен особого смысла. Джордан объединяет в себе действия и волю к борьбе многих антифашистов, в этом отношении он реален и типичен. С другой стороны, неоднократно говорилось и писалось о лиризме Хемингуэевского главного героя, о некоторых аналогах в образе мыслей и в эмоциональной сфере его героев и самого автора. Здесь также находим один из ключей к сущности Роберта Джордана: если он действует и выражает свои убеждения в духе передовых борцов-антифашистов, то в сфере личных переживаний и сомнений чувствуется близость с самим автором, с его мировоззрением и понятиями.

Авторская позиция по отношению к центральному герою. Проблема "автор и герой" неоднократно вставала перед исследователями творчества Хемингуэя. О ней писали Ф. Янг, Э. Уилсон, Л. Триллинг, К. Бейкер, а из советских исследователей - И. Финкелыптейн, М. Медельсон, А. Эльяшевич и многие другие. В этом не стоит усматривать праздное любопытство литературоведа-позитивиста, старающегося генетически вывести все элементы художественного произведения, в том числе и образ центрального героя, из биографии писателя. В исследовательской литературе встречаются как стремления идентифицировать автора и его героя, так и противоположные, сущность которых состоит в полном отрицании какой бы то ни было близости между ними. И те и другие тенденции представляются нам ошибочными. На наш взгляд, именно в романе "По ком звонит колокол" особенно четко выражено то, что Хемингуэй-писатель и Хемингуэй-мыслитель высказывает свои мысли и осуждения не столько через образ главного героя, сколько через всю систему образов. Центральный герой по происхождению и складу своих мыслей наиболее близок автору, более конкретно выражает авторскую идейную оценку действительности. Мы полностью согласны с А. Эльяшевичем, который, анализируя творчество Хемингуэя, пишет: "В лирической, "субъективной" прозе личность рассказчика выдвигается на передний план. Главный объект изображения - его внутренняя жизнь. Если эпическая проза рисует саму жизнь в ее многочисленных противоречиях и связях, то лирическая проза сосредотачивает внимание на отношении рассказчика к жизни, на его мыслях о ней, на его ощущениях и переживаниях" (Эльяшевич А., 1964, с. 112). Безусловно, герой романа "По ком звонит колокол" изображен в лирической манере, но в этом произведении встречаются и некоторые моменты эпического жанра. Как реалист и аналитик Хемингуэй дает не только лирического героя, пытающегося трезво оценить и определить свое место в социальной жизни, - писатель обращается к целой галерее действующих лиц, представляющих множество человеческих судеб. Они не подчинены самоопределению центрального героя Джордана, как это было с второстепенными действующими лицами в ранних книгах автора. Временами Пилар, Эль Сордо, Мария, Андрес, Рафаэль, Ансельмо и некоторые другие герои романа выступают на первый план. Их яркие характеристики и монологи не только перебивают строй мыслей и переживаний Джордана, но и придают книге сюжетную и идейную динамику, способствуя формированию образа коллективного героя - народа. Таким приемом "лирического многоголосья" (А. Эльяшевич) Хемингуэй создает выразительный противовес мрачным и отрешенным от будничности чертам характера Джордана, выражает свою искреннюю симпатию к испанскому трудовому народу. Эти действующие лица, дополняя центрального героя, жизненно подтверждают правильность избранного им пути. Именно в этом мы видим основное достоинство романа "По ком звонит колокол", произведения, представляющего лучшие стороны Хемингуэя-реалиста. Джордан в сравнении с другими действующими лицами более интеллектуален. Даже эпизоды его недолгой и насыщенной трагическим подтекстом любви к Марии резко отличаются от аналогичных сцен более ранних произведений. Прежде герои Хемингуэя старались найти в любви (или вообще в эмоциональной сфере) выход из гнетущей социальной действительности. Это был второй план в их жизни. Им приходилось жертвовать общественными идеалами ради личного счастья, и личным счастьем ради борьбы за общественные идеалы. Хотя Мария некоторыми своими чертами и напоминает Кэтрин ("Прощай оружие") или других хемингуэевских героинь, в романе "По ком звонит колокол" нет такого противопоставления. Близость Джордана и Марии состоит не только в любви - они близки и образом мыслей, человечностью, цельностью характера, идейной убежденностью. Их любовь не заглушает антифашистское звучание произведения, а, наоборот, придает ему силу. Отношения с Марией лишь вдохновляют Джордана в его действиях вместе с коллективом испанских патриотов. Так лирическая линия романа непосредственно подчинена идейной сверхзадаче и способствует выявлению именно тех свойств центрального героя, которые по замыслу автора делают его настоящим борцом-антифашистом.

В процессе создания образов действующих лиц писатель пользуется самыми разнообразными художественными приемами. Повествование в романе ведется от третьего лица - Хемингуэй пишет как "всеведущий автор", причем личность его все время ощущается. Такой способ повествования без сомнения традиционен. Естественно, что характер главного героя, представленный в романе, составляет только часть общей художественной структуры произведения. Точка зрения автора, его убеждения могут быть выявлены только в результате анализа всего романа в целом; анализ же одного, пусть даже и центрального героя, не сможет дать полной картины. Поэтому мы не имеем права совершенно идентифицировать Роберта Джордана с автором ни на биографическом, ни на идеологическом уровне. Можно согласиться с Я. Засурским, когда он говорит: "При всей близости образа Джордана к Хемингуэю между ними никак нельзя ставить знак равенства - восприятие испанских событий Джордана служат, прежде всего, выявлению особенности его характера. Авторские же позиции в большинстве случаев прямо не высказаны, они растворяются в антифашистском подтексте романа /.../ (Засурский Я.Н., 1969, с. 467). Весь роман целиком, вся структура его образов свидетельствует о более высоком уровне оценок и выводов автора по сравнению с опытом и убеждениями его героя. Несомненно, что для понятия концепции романа необходимо идти глубже прямо высказанных в нем убеждений центрального героя. Таким образом, основное повествование ведется от третьего лица, но в него вплетаются размышления Джордана, в которых автор иногда пользуется несобственной речью. Что же касается изображения других персонажей, то здесь выбор языковых средств подсказывает роль, которую писатель отводит тому или другому действующему лицу. Реальные исторические личности (Энрике Листер, генерал Миаха), переданы сравнительно малочисленными характерными деталями, иногда обращением к публицистическому материалу. В книге они не выступают на первом плане.

Автор ощущает историческую неизбежность, понимает важность борьбы против фашизма и после того, как разбита его Испания. И его герой, сам того не зная, борется не только за свободу Испании, но и за все человечество. Вновь проступает ситуация, когда автор оценивает события динамичнее и дальновиднее, чем его герой, ведь Хемингуэй подходит к событиям не как наблюдатель, а как человек, чувствующий свое место в историческом развитии, свою ответственность перед будущим всего человечества. Разумеется, в этом реалистическом произведении нет принципиальных противоречий между стремлениями автора и его центрального героя, с другой стороны, очевидно, что в лице героя мы имеем дело с художественным образом, с частью художественного целого произведения. Идейные убеждения и стремления автора открываются в произведении, как в целом, полнее, чем в отдельных его героях. Поэтому у нас нет оснований совершенно отождествлять Роберта Джордана с автором. В зависимости от техники повествования автор является как бы всезнающим соучастником событий, и его оценки и выводы простираются дальше, чем остающиеся на полпути личный опыт и взгляды Джордана. Вместе с этим очевидно, что через другие действующие лица, через целую систему действующих лиц, принципиальные стремления автора раскрываются полнее, нежели через самоосуществление центрального героя.

Роберт Джордан физически сражается вместе с республиканцами, будучи в своем антифашизме даже последовательнее, чем кое-кто из испанцев, но в то же время он не ощущает полной общности с борьбой народного фронта, она не стала органически присущей ему. Как и другие герои Хемингуэя, он не может оторваться от индивидуализма, необоснованного чувства одиночества и колебаний, которые особенно сильно осаждают его тогда, когда он не захвачен водоворотом борьбы. Выполняя долг, он поступает крайне социально, но духовно он остается обывателем с надтреснутой душой. Субъективно он верит в победу демократии, в необходимость уничтожения фашизма, но у него отсутствует равновесие между чувствами и мыслями и та политическая идейность, которая дала бы возможность преодолеть внутренние противоречия.

Несмотря на наличие противоречий в миропонимании Роберта Джордана, нужно все же отметить последовательное возрастание мастерства автора в создании характеров. Особый интерес представляет изображение волевых свойств действующих лиц. Внутренняя борьба героя показана реалистично и принятое в критический момент правильное решение возвышает его, углубляя понимание читателем героя Хемингуэя как трагического искателя. Пути, по которым он движется, не обязательно самые правильные с исторической точки зрения, но это человек, активно относящийся к жизни, с беспокойной стагнацией и реакцией. Он всегда в поиске, но не всегда находит, а если и находит правильное направление деятельности, то это означает в его жизни конец поискам, - трагическую гибель. Остается лишь тот новый путь, которым должны идти уже новые герои. Герой не - может в силу своего характера, миропонимания и биографических предпосылок выполнить те большие задачи, которые должны выпреть на его долю, как на долю положительного героя. Он не является типичным борцом и не соответствует наиболее классово-сознательной части как самих испанцев, так и бойцов интернациональной бригады.

И вновь мы можем отметить многоплановость структуры романа. Путь героя к социальной истине продолжается на более высоком уровне по сравнению с ранними произведениями Хемингуэя. Это психологический и драматический план. А на втором плане находится жизненно-реальный быт и фабула, представленные историческими и политическими факторами с преимущественной познавательной функцией, коррелирующими с миропониманием центрального героя и дающими произведению более широкий идейный фон. Мы видим, что Хемингуэй пришел к важному пониманию определяющего значения непосредственной реальной жизни, по сравнению с субъективными исканиями его раннего героя-одиночки, со всеми его разочарованиями и сомнениями.

Роман Хемингуэя "По ком звонит колокол" объективно служит социальному прогрессу, и поэтому он по праву может быть оценен очень высоко. Колебания главного героя и некоторые имеющиеся в произведении идеологические искажения и неточности (необоснованные обвинения в адрес Долорес Ибарурри, организованная республиканцами бойня, коррективные замечания об испанцах, некоторое непонимание советских военных советников и т.д.) не могут снизить прогрессивного значения произведения. И хотя этот роман не отвечает методу социалистического реализма, все же в нем есть точки соприкосновения с данным методом: революционные идеи отдельных героев изображены с положительными переживаниями, реальность передается в революционной перспективе.

Э.Э. Сау

Литература

1. Бушмин А.С. Методологические вопросы литературоведческих исследований. - Л.; Наука, 1969, с. 173.

2. Засурский Я.Н. Перспективы развития. - Вопросы литературы, 1967, № 10, с. 732.

3. Засурский Я.Н. Эрнест Хемингуэй. - В кн. История зарубежной литературы. - М.; МГУ, 1969, с. 467.

4. Симонов К.М. Не успеешь оглянуться ... (Предисловие К. Симонова к письму Эрнеста Хемингуэя, написанное 20 июня 1940). - Известия, 1962, 2 июля, с. 3.

5. Эльяшевич А. Человека нельзя победить. - Вопросы литературы, 1964, № I, с. 112.

6. Aaron. D. Writers on the Left. Episodes In American Literary Communism. N.T., 1961.

7. Hemingway. E. For Whom the Bell Tolls. - N.Y.: Scribner, 1940.

8. Rideout. W. The Radical Hovel in the United States, 1900-1954. - Harvard: University Press, 1956.




 

При заимствовании материалов с сайта активная ссылка на источник обязательна.
© 2016—2024 "Хемингуэй Эрнест Миллер"