Эрнест Хемингуэй
Эрнест Хемингуэй
 
Мой мохито в Бодегите, мой дайкири во Флоредите

Острова в океане. В море. Глава II

Он лежал, глядя на линию прибоя, и к тому времени, когда Ара и Генри появились на берегу, у него уже почти все было обдумано. Он увидел их, отвел взгляд в сторону и снова стал смотреть на море. Он пытался не думать об этом, пытался ослабить напряжение и не мог. Пока они не подойдут, он будет лежать спокойно, ни о чем таком не думая — только о волнах, разбивающихся о риф. Но времени на это ему не хватило. Они подошли слишком быстро.

— Нашли что-нибудь? — спросил он Ару, который сел под серым топляком. Генри сел рядом с ним.

— Одного нашел. Молодой человек. Убит.

— Факт, немец, — сказал Генри. — В одних шортах, длинноволосый. Блондин, волосы выгоревшие, пегие. Лежит, уткнувшись лицом в песок.

— Его застрелили?

— Да. Выстрелом в поясницу и в затылок, — сказал Ара. — Rematado1. Вот пули. Я их отмыл.

— А у меня. — сказал Томас Хадсон, — четыре таких.

— Девятимиллиметровые, от «люгера»? — спросил Генри. — Того же калибра, что и наши.

— Эти, с темными головками от автомата, — сказал Томас Хадсон. — Благодарю вас, доктор, что вы извлекли их.

— Рад стараться, — сказал Ара. — Та, что в шею, прошла навылет, я ее в песке нашел. Вторую Генри вырезал.

— Вырезал, и ничего, — сказал Генри. — На солнце, на ветру он вроде подсох. Нож будто в пирог вошел. Этот совсем другой, но то что-то. Почему его убили, Том?

— Не знаю.

— А как ты думаешь? — спросил Ара. — Зачем они сюда зашли — ремонтироваться?

— Нет. Они свою подлодку бросили.

— Да, правильно, — сказал Ара. — И увели лодки отсюда.

— Но почему же они убили этого матроса? — спросил Генри. — А, может, непонятливый, так ты уж извини, Том. Но ты же знаешь, как мне хочется помочь всем, чем могу, и я так рад, что мы наконец-то вошли с ними в соприкосновение.

— Какое там соприкосновение, — сказал Томас Хадсон. — Один только запашок.

— Но, Том, кто же убил матроса и почему его убили?

— Семейные неурядицы, — сказал Томас Хадсон. — Ты видел когда-нибудь, чтобы человека из добрых чувств убивали выстрелом в позвоночник? А вот в затылок ему выстрелили, чтобы прикончить — это уже из добрых чувств.

— Может, их было двое? — сказал Ара.

— Гильзы ты нашел?

— Нет, — сказал Ара. — Я искал их там, где им бы следовало упасть. Даже если стреляли из пулемета, их бы не выбросило дальше того места, где я искал.

— Тут, наверно, действовал тот же дотошный стервец, который и там подобрал гильзы.

— Куда они могли уйти отсюда? — спросил Ара. — Куда они направились на лодках?

— К югу, конечно, — сказал Томас. — Ты что, не знаешь, что на север им нельзя?

— А мы куда пойдем?

— Я стараюсь разгадать, что у них на уме, — сказал Томас Хадсон. — Только фактов у меня маловато.

— А трупы, а угнанные лодки? — сказал Генри. — Ты все сообразишь, Том.

— Одно нам известно — оружие, а вот где они бросили свою подлодку и сколько их? Смешай все это и добавь, что вчера ночью мы так и не добились связи с Гуантанамо, да подсчитай все островки к югу отсюда плюс то время, которое уйдет у нас на доставку воды на борт. Добавь еще Питерса, и готово — подавай кушанье на стол.

— Все будет хорошо, Том.

— Конечно, — сказал Томас Хадсон. — Хорошо — плохо, это в нашем деле близнецы.

— Но ты не сомневаешься, что мы этих немцев, найдем?

— Ни минуты! — сказал Томас Хадсон. — А теперь пойди крикни Вилли — пусть идет сюда. Антонио надо приниматься за стряпню. Будем есть сегодня тушеных креветок. Ара, даю тебе три часа, наполни водой все бочки. Скажи Антонио, чтобы занялся моторами. Я хочу выйти отсюда засветло. Больше тебе ничего не попалось на острове? Ни свиней, ни птицы?

— Ничего, — ответил Ара. — Они все забрали.

— Ну что ж, придется им поскорее все это скушать. Кормить живность нечем, льда тоже нет. Немцы — народ хитрый, они и черепах в это время года наловят. Я думаю, мы найдем их в Лобосе. Логично предположить, что они придут в Лобос. Скажи Вилли, чтобы он доверху забил ледник ракушками, а воды мы возьмем только до следующего островка.

Он замолчал, обдумывая что-то.

— Нет, виноват. Не то сказал. Воду таскай до заката, а судно я выведу отсюда, когда взойдет луна. Три часа мы потеряем, зато потом шесть выгадаем.

— Ты пробовал воду? — спросил Ара.

— Пробовал, — сказал он. — Вода хорошая, чистая. Ты был прав.

— Спасибо, — сказал Ара. — Так я пойду позову Вилли. Он уже сколько времени ныряет.

— Том, а мне что делать? — спросил Генри. — Остаться с тобой, или таскать воду, или, может, еще что?

— Таскай воду, а когда совсем уморишься, ложись спать. Ночью постоишь со мной на мостике.

— Привезти тебе рубашку или свитер? — спросил Генри.

— Пожалуй, рубашку и самое легкое одеяло, — сказал Томас Хадсон. — Песок сухой, сейчас можно и на солнце спать. А попозже на ветру похолодает.

— Какой тут песочек! Я такого сухого, рассыпчатого в жизни своей не видал.

— Это ветры его взбили за много лет.

— Томми, поймаем мы их?

— Конечно, поймаем, — сказал Томас Хадсон. — Никаких сомнений быть не может.

— Ты уж меня прости за мою дурость, — сказал Генри.

— За твою дурость тебя еще в люльке простили, — сказал Томас Хадсон. — Ты храбрец, Генри, и я тебя люблю и верю тебе. И никакой ты не дурень.

— Ты, правда, думаешь, что у нас будет бой с ними?

— Наверняка будет. Но ты об этом не думай. Думай о разных разностях. Думай о том, что тебе надо делать, и помни, что у нас у всех должно быть хорошее настроение, пока не начнется бой. О бое думать буду я.

— Я сделаю все, что от меня требуется, — сказал Генри. — Жалко, этот бой нельзя прорепетировать, тогда я бы еще лучше выполнил свой долг.

Томас Хадсон сказал:

— И так справишься. Нам этого боя не миновать.

— Уж очень ждать долго, — сказал Генри.

— Ждать всегда долго, — сказал ему Томас Хадсон. — Особенно когда гоняешься за кем-нибудь.

— Ты бы поспал, — сказал Генри. — Ты теперь совсем не спишь.

— Я посплю, — сказал Томас Хадсон.

— А как ты думаешь, Том, где они бросили свою подлодку? — спросил Ара.

— Лодки они увели отсюда и всех здешних поубивали, допустим, неделю назад. Значит, это та самая подлодка, о которой шла речь в Камагуэе. Но пока она еще была на плаву, они добрались на ней сюда. На резиновых лодках в такой ветер не ходят.

— Значит, подлодка затонула где-то недалеко, к востоку отсюда.

— Правильно. И тогда им, голубчикам, пришлось совсем раскрыться, — сказал Томас Хадсон.

— А до дома-то еще далеко, — сказал Генри.

— Теперь еще дальше будет, — сказал Ара.

— Немцы — чудной народ, — сказал Томас Хадсон. — В общем-то они храбрые, некоторые вызывают просто восхищение. И вдруг такие вот мерзавцы попадаются.

— Давайте лучше делом займемся, — сказал Ара. — Поговорить можно и ночью, на вахте, чтобы ко сну не клонило. А ты отдохни, Том.

— Тебе надо поспать, — сказал Генри.

— Что отдых, что сон — все едино.

— Нет, неверно, — сказал Ара. — Тебе важно выспаться, Том.

— Что ж, попробую, — сказал Томас Хадсон. Но когда он остался один, ему так и не удалось заснуть.

И надо же им было так напакостить здесь, думал он. Ничего, мы все равно их накроем. Здешние люди могли бы только рассказать нам, сколько было немцев и как они вооружены. За это, очевидно, и стоило их убить — с немецкой точки зрения. Что, мол, с ними считаться — негры! Но до некоторой степени это выдает их. Если они пошли на такое убийство, значит, руководствовались каким-то планом, значит, надеялись, что их подберут свои. Опять же этот план мог вызвать разногласия, иначе зачем им было убивать своего. Впрочем, с ним могли расправиться за что угодно. Может, он повел лодку на погружение, когда она должна была всплыть и пробираться домой.

Ну и что нам дадут мои домыслы? — подумал он. Полагаться на них нельзя. Может, так было, а может, нет. Но если было, значит, лодка пошла на погружение в виду берега, и пошла быстро. Следовательно, с собой они почти ничего не успели взять. Может быть, тот матросик тут ни при чем и зря его убили.

Сколько у них лодок, тоже не известно, потому что на двух — на трех здешние жители могли уйти за черепахами. Так что тебе остается только ломать голову и обследовать ближайшие островки.

Но что, если они пересекли Старый Багамский пролив и пристали к берегам Кубы? Ну, конечно! Как же ты раньше об этом не подумал? Для них это наилучший выход.

А если так, то из Гаваны они смогут добраться домой на любом испанском судне. Правда, в Кингстоне суда проходят проверку. Но риск тут наименьший, многим удавалось проскочить это препятствие. А наш Питерс, собака! Надо же, рация у него отказала. ПСО, подумал он: Пункт Связи Отказал. Нам дали большой передатчик, а он с этим красавцем не справился. Как он его запорол, понятия по имею. Но вчера в наш час ему не удалось связаться с Гуантанамо, а если и сегодня ночью ничего не выйдет, тогда мы сядем в калошу. А, к черту! — подумал он. Калоша еще ничего, есть места и похуже. Спи, сказал он себе. Это самое толковое, что ты можешь сделать сейчас.

Он поерзал плечами, укладываясь на песке, и заснул под рев волн, разбивавшихся о риф.


Примечания

1 Прикончили (исп.)




 

При заимствовании материалов с сайта активная ссылка на источник обязательна.
© 2016—2024 "Хемингуэй Эрнест Миллер"