Эрнест Хемингуэй
Эрнест Хемингуэй
 
Мой мохито в Бодегите, мой дайкири во Флоредите

Райский сад. Глава пятая

Когда Дэвид Берн проснулся, начался отлив, солнце ярко высветило полосу берега, и море стало темно-синим. Горы стояли зеленые, посвежевшие, и облаков не было. Кэтрин еще спала. Дышала она ровно, солнечный луч падал ей на лицо, и Дэвид подумал, как это странно, что солнце не будит ее.

После душа он почистил зубы, побрился, и ему захотелось есть, но он надел шорты и свитер, достал тетрадь, карандаши и точилку и сел за стол у окна, смотревшего на устье реки, за которой начиналась Испания. Он стал писать и забыл о Кэтрин и о виде из окна, и слова ложились на бумагу сами собой, как бывало всегда, когда удача сопутствовала ему. Он описал все, как было, и горечь проступала в рассказе лишь слегка, точно едва заметная пена на спокойной зыби, помечающей в тихую погоду подводные рифы.

Поработав, он снова повернулся к Кэтрин. Она по-прежнему спала, улыбаясь во сне, и через открытое окно на ее коричневое тело падал солнечный прямоугольник, а на фоне сбившейся белой простыни и нетронутой подушки ее загорелое лицо и темно-рыжая головка казались еще темнее.

«Завтракать уже поздно, – подумал он. – Оставлю записку, спущусь в кафе и выпью cafe creme1 с чем-нибудь». Но пока он убирал тетрадь и карандаши в чемодан, Кэтрин проснулась, подошла к нему, обняла, поцеловала в шею и сказала:

– Я твоя ленивая голая жена.

– Зачем ты встала?

– Не знаю. Скажи, куда ты идешь, и я буду там через пять минут.

– Я иду завтракать в кафе.

– Иди. Я скоро приду. Ты работал?

– Конечно.

– Какой же ты молодец, особенно после вчерашнего. Я так горжусь тобой. Поцелуй меня и посмотри на нас в зеркало.

Он поцеловал ее, и они вместе посмотрели в большое зеркало.

– Как приятно, когда на тебе не слишком много надето, – сказала она. – Веди себя хорошо и постарайся благополучно добраться до кафе. Закажи мне oeuf au jambon.2 Не жди. Прости, что я тебя задержала.

В кафе он нашел утреннюю местную и вчерашние парижские газеты, и официант принес ему кофе с молоком, ветчину из Байонна и прекрасное свежее яйцо, которое, перед тем как взять ложечкой желток, Дэвид посыпал грубо-молотым перцем и смазал тонким слоем горчицы. Кэтрин долго не было, и, чтобы яичница не остыла, он съел и ее порцию и вытер тарелку кусочком свежевыпеченного хлеба.

– Вот и мадам, – сказал официант. – Я принесу еще порцию.

На ней была юбка, кашемировый свитер и нитка жемчуга. Волосы она вытерла полотенцем, но расчесала их влажными, и от этого они казались прямыми и темными, сливаясь с ее необыкновенно загорелым лицом.

– Какой чудесный день, – сказала она. – Жаль, что я припозднилась.

– Ты куда разоделась?

– Я хотела бы съездить в Биарриц. Поедешь со мной?

– Ты же хочешь поехать одна?

– Да, – сказала она. – Но ты не помешаешь. – Когда он встал, она сказала: – Я хочу привезти тебе сюрприз.

– Не надо.

– Надо. Тебе понравится.

– Давай-ка я поеду, чтобы ты опять чего-нибудь не выкинула.

– Нет. Лучше, если я буду одна. Я вернусь во второй половине дня. И не жди меня к обеду.

Дэвид прочел газеты, а потом прошелся по городу в поисках удобного для жилья квартала или шале, которое можно было бы снять, и новые застройки показались ему приятными, но скучными. Он полюбовался видом на залив и устье реки, за которой начиналась Испания, и старинным серокаменным замком Фуэнтеррабья, и ослепительно белыми коттеджами по обе стороны замка, и коричневыми горами, отбрасывающими синие тени. Он удивился, что ураган так быстро стих, и подумал, что, должно быть, здесь прошла всего лишь северная граница урагана, пронесшегося над Бискайским заливом. Бискайский залив называли еще Вискайя, но теперь так называлась баскская провинция, расположенная вдали от побережья за Сан-Себастьяном. Горы, возвышавшиеся над крышами пограничного городка Ирун, находились в провинции Гипускоа, а дальше начиналась провинция Наварра, или Наварре. «Что мы здесь делаем? – подумал он. – Зачем ты бродишь по этому курортному городку, глазея на недавно посаженные магнолии и чертову мимозу, в надежде увидеть на псевдобаскских виллах табличку „Сдается“? Уж не так много ты работал утром, чтобы окончательно оглупеть, или, может, перебрал вчера? На самом деле ты вовсе не работал. А неплохо бы начать поскорее, потому что время уходит, а с ним уходишь и ты, и не успеешь оглянуться, как с тобой будет покончено. Может быть, уже. Ладно. Не заводись. По крайней мере помни об этом». Он пошел дальше по городу, и восприятие его обострила злость и закалила испепеляющая красота дня.

Ветер с моря гулял по комнате, а он читал, опершись спиной на две подушки. Одну, сложенную пополам, он подложил под голову. После обеда клонило в сон, но ему недоставало ее, и он читал и ждал. Потом он услышал, как открылась дверь и она вошла в комнату, но не сразу узнал ее. Она стояла перед ним, скрестив руки под грудью на свитере, и дышала прерывисто, точно после бега.

– О нет, – сказала она. – Нет.

Она бросилась на постель и, спрятав голову на груди Дэвида, повторяла:

– Нет, нет! Пожалуйста, Дэвид. Неужели ты ничего не замечаешь?

Он прижал ее голову к своей груди и почувствовал, что волосы ее острижены совсем коротко и на ощупь напоминают грубый шелк. Она продолжала прижиматься к нему.

– Ты что наделала, дьяволенок?

Она подняла голову, посмотрела на него, поцеловала, потерлась губами о его губы и прижалась к нему всем телом.

– Сейчас расскажу, – сказала она. – Я так рада. Мне так повезло. Теперь у тебя совершенно новая девочка, можешь попробовать.

– Дай взглянуть.

– Подожди минутку.

Она вернулась и встала у постели так, что солнце из окна освещало ее. Она была без юбки, босиком, в одном только свитере и с ниткой жемчуга на загорелой шее.

– Смотри хорошенько, – сказала она. – Вот какая я стала.

Он окинул взглядом ее длинные, загорелые ноги, стройную фигуру, смуглое лицо и точеную рыжую головку, и она посмотрела ему в глаза и сказала:

– Спасибо.

– Как тебя угораздило?

– Можно, я расскажу все в постели?

– Только в двух словах.

– Нет. Не торопи. Дай рассказать. Впервые это пришло мне в голову еще по дороге сюда, где-то после Эксан-Прованс. Возможно, в Ниме, когда мы гуляли в саду. Но тогда я еще не знала, что из этого выйдет и как объяснить парикмахеру, чего я хочу. Позже я все обдумала и решилась.

Дэвид погладил ее по голове от затылка до лба.

– Ну дай рассказать, – сказала она. – Я знала, что в Биаррице бывают англичане, а значит, должны быть и хорошие парикмахеры. Приехав туда, я сразу же пошла в лучший салон и попросила парикмахера зачесать все волосы вперед. Они доставали до носа, и мне почти ничего не было видно, и тогда я попросила подрезать их, как у мальчишки, впервые идущего в колледж. Он спросил, в какой колледж, и я ответила: «Итон или Винчестер», – потому что других колледжей я просто не знаю, кроме, конечно, Регби, но такой стрижки, как в Регби, мне не нужно. «Какой все-таки колледж?» – спросил он. Я назвала Итон, только надо зачесать волосы вперед. Когда он закончил, я стала похожа на самую хорошенькую ученицу Итона, я заставила его снять еще, пока от Итона не осталось и следа. И тогда он процедил сквозь зубы, что это, мадемуазель, уже не итонская стрижка. А я сказала, что мне, месье, и не хотелось никакой итонской стрижки и что я просто-напросто не знала, как объяснить, что мне нужно, да к тому же я не мадемуазель, а мадам. И тут я заставила его укоротить их еще и еще, и получилось то ли прекрасно, то ли ужасно. Ты не против? Итонская стрижка лезла мне на глаза.

– Восхитительно.

– Жутко классическая голова, – сказала она. – А на ощупь, как шкурка зверька. Потрогай.

Он потрогал.

– Не беспокойся, я не буду выглядеть слишком строго, – сказала она. – Стоит мне только открыть рот. А теперь займемся любовью?

Она нагнула голову, он стянул с нее свитер и наклонился, чтобы расстегнуть застежку ожерелья.

– Нет. Оставь его.

Она легла на спину, плотно сжав загорелые ноги, так что голова лежала на простыне рядом с подушкой, и нитка жемчуга соскользнула с груди. Глаза она закрыла, а руки вытянула вдоль тела. Она действительно изменилась, даже губы стали какими-то другими. Стараясь сдерживать дыхание, она сказала:

– Начнем все с самого начала.

– Начало здесь?

– О да. Только скорее, скорее.

Ночью она лежала, свернувшись калачиком, нежно терлась головой о его грудь, потом легла повыше, обняла его, поцеловала в губы и сказала:

– Ты такой славный и послушный, когда, спишь, и ты все не просыпался и не просыпался. Как было хорошо. Ты был такой послушный. Ты думал, это сон? Не просыпайся. Я попробую заснуть, но если не смогу, тогда держись. Твоя женщина не спит. Она позаботится о тебе. А ты спи и помни, что я здесь. Пожалуйста, спи.

Утром, когда он проснулся, его женщина была рядом, и он посмотрел на ее красивое тело, смуглые, как вощеное дерево, плечи и шею и рыжую головку, напоминавшую маленького зверька, и наклонился к ней и поцеловал в лоб, чувствуя губами ее волосы, а потом в глаза и очень нежно в губы.

– Я сплю.

– Я тоже спал.

– Знаю. Потрогай, как чудесно. Всю ночь мне было хорошо и непривычно.

– Ничего непривычного.

– Пусть будет, как ты хочешь. Мы так подходим друг другу. Давай поспим вместе.

– Хочешь спать?

– Только вместе.

– Попробую.

– Спишь?

– Нет.

– Пожалуйста, постарайся.

– Стараюсь.

– Тогда закрой глаза. Как же можно заснуть с открытыми глазами?

– Мне нравится смотреть на тебя по утрам. Утром все кажется новым и необычным.

– Правда, я здорово придумала?

– Не разговаривай.

– Это единственный способ продлить удовольствие. Мне хорошо. Ты догадался? Конечно, ты догадался. Послушай, послушай, послушай, как бьются наши сердца, как одно, только это имеет значение, а мы не в счет, это так чудесно и хорошо, так хорошо и чудесно…

Она вернулась в большую комнату, подошла к зеркалу и, критически глядя на себя, расчесала волосы.

– Давай позавтракаем в постели, – сказала она. Закажем шампанское, если это не слишком безнравственно? В баре было два хороших сорта – лансонское и «Перье-Жуэ». Можно, я позвоню?

– Да, – сказал он и пошел в душ. Перед тем как открыть кран, он услышал, как она говорит что-то по телефону.

Когда он вошел, она чинно сидела в постели, опершись спиной на две аккуратно взбитые подушки, и еще две подушки лежали в изголовье кровати для него.

– Ничего, что я с мокрой головой?

– Она чуть влажная. Ты же вытерла волосы полотенцем.

– Хочешь, я укорочу их спереди еще? Я могу сделать это сама. Или ты поможешь.

– Мне больше нравилось, когда они закрывали тебе глаза.

– Может быть, они отрастут, – сказала она. – Кто знает? Глядишь, и нам наскучат классические формы. А сегодня будем на пляже весь день. Заберемся подальше и, когда все уйдут обедать, позагораем как следует, а потом, как проголодаемся, поедем в Сан-Жан в баскский бар. Но сначала на пляж. Нам это просто необходимо.

– Хорошо.

Дэвид пододвинул поближе стул и взял ее за руки. Она подняла на него глаза и сказала:

– Два дня назад я все поняла, а потом из-за абсента все перевернулось в голове.

– Знаю, – сказал Дэвид. – Ты не виновата.

– Но с этими газетными вырезками я обидела тебя.

– Нет, – сказал он. – Ты хотела, но у тебя не получилось.

– Прости меня, Дэвид. Пожалуйста, верь мне.

– Все мы не ангелы. Ты же не нарочно.

– Нет, – сказала она и покачала головой.

– Все хорошо, – сказал Дэвид. – Не плачь. Все хорошо.

– Я никогда не плачу, – сказала она. – Но не могу сдержаться.

– Я понимаю, и ты прекрасна, когда плачешь.

– Нет. Не говори так. Я раньше не плакала, да?

– Никогда.

– Ты не против, если мы проведем здесь еще два дня и позагораем? Мы ведь почти не купались, и будет глупо уехать отсюда и даже не искупаться. А куда поедем потом? Мы еще не решили? Придумаем вечером или завтра утром. Куда бы ты хотел?

– Нам везде будет хорошо, – сказал Дэвид.

– Может быть, так и сделаем.

– Мест хватит.

– Хорошо быть одним, правда? Я все упакую как следует.

– А что нам нужно? Сложить туалетные принадлежности и два рюкзака.

– Уедем утром, если хочешь. Я не хочу мешать тебе.

В дверь постучали.

– «Перье-Жуэ» не осталось, мадам, – сказал официант, – я принес лансонское.

Она перестала плакать, но Дэвид еще держал ее руки в своих.

– Я все понимаю, – сказал он.


Примечания

1 Кофе со сливками (франц.)

2 Яичницу с ветчиной (франц.)




 

При заимствовании материалов с сайта активная ссылка на источник обязательна.
© 2016—2024 "Хемингуэй Эрнест Миллер"