Адриана Иванчич на борту «Пилар»

На правах рекламы:

• Машинка мозер 1400 купить — бритвы и машинки для волос Philips. Успейте купить (mwrussia.ru)

"В Пуэрто-Эскондидо мы отправились вчетвером, — рассказывает Грегорио Фуэнтес, — Адриана Иванчич с матерью и братом и я. Очень привлекательная была итальянская графинечка. Я на нее сразу глаз положил. Даже по-испански она как-то так говорила, что внутри все замирало. Но я, конечно, даже виду ей не показывал, потому как она была гостьей Папы. Потом так случилось, что мне пришлось ее привязать, но я это сделал, чтобы она невзначай не свалилась в воду. Мы шли на шлюпке, начинался шторм, и я не хотел потерять никого из моих пассажиров".

Приключение это началось как-то днем, когда Хемингуэй позвал Грегорио и велел ему взять "Тин Кид" — вспомогательную шлюпку "Пилар" и поехать за его гостями в Санта-Крус-дель-Норте.

"Пока Папа ждал нас на борту "Пилар" в Пуэрто-Эскондидо, я воевал с лодкой, с пассажирами и с первыми порывами штормового ветра. Начальник порта в Санта-Крусе предупредил меня: "Будь осторожен. Погода портится". Я ему ответил: "Мне осторожности не занимать". В Санта-Крусе мы еще проваландались: зашли выпить и не заметили, как прошло время. Наконец, отчалили. Прошли всего ничего, и началось. Ветер, темень. Я сказал своим трем пассажирам: "Мне придется привязать вас, чтобы вы у меня не выпали. Да и волной, того и гляди, накроет, смоет вас — поди потом, объясни Папе".

Начал я с мамы молодой итальяночки. Обвязал ее веревкой, похлопал по плечу и сказал, чтоб не беспокоилась. А она мне: "Спасибо, спасибо, сеньор". Для брата я взял старый, засаленный, правда, немного конец, что мне под руку подвернулся, протянул ему и говорю: "Привязывайся, братишка, только не больно шебаршись, а то и потонуть недолго". А он себе улыбается спокойно, ничего не понимает. Потом я вынул из кормового рундука новенькую веревку и попросил молодую графиню позволить мне привязать ее для страховки. С ней я дольше провозился. Она мне говорит: "По-моему, мы утонем". Но я ее успокоил: "Не бойся. Смотри, как мы хорошо идем".

Но тут мне пришлось покинуть гостей и поспешить к рулю, потому что дело и впрямь принимало крутой оборот. Я видел издали сигналы, которые Папа подавал нам с "Пилар" бенгальскими огнями. Я знал, что, ответь я, ему было бы спокойней, но я не мог бросить руль. Шторм разыгрался вовсю. Понемногу мы приближались к "Пилар", но ветер дул так сильно, что Папа не услышал шума мотора. В слабом свете я видел, как он стоит на мостике и высматривает нас. Дождь то переставал, то снова начинал лить, и мы промокли до нитки. Как раз когда мы подошли вплотную, и дождь лил, и ветер дул во всю мочь. Я забросил конец на яхту. Папа услышал, как он стукнул по палубе, и сказал: "О, как хорошо, Тригорине приехал!" И пошел за шампанским, чтобы встретить своих гостей. Я их отвязал, и Папа помог им подняться на борт. Бутылку он сразу протянул мне: "Открой, Тригорине. Эта честь принадлежит тебе". Он заметил, что я не спешу присоединиться к общему веселью, отвел меня в сторонку и спросил: "Ты почему не идешь?" Я ответил: "Я думаю о судне". Он знал, что я этим хочу сказать. Так что он оставил меня одного и пошел принимать своих гостей. А я привел судно в более спокойное место, бросил четыре конца — два на буи и два на берег — и приготовился переждать шторм.

Все рано пошли спать, кроме меня, конечно, и Папы, который пришел ко мне на мостик. Я там коротал время вдвоем с бутылкой. Он у меня спросил: "Как по-твоему, что нам надо делать?" Я ему показал на бутылку и говорю: "Я на месте. С компасом. Жду, пока этот "ветерок" уймется. Но вы не волнуйтесь, Папа, и идите спать". А он мне: "Нет, я тут останусь с тобой на вахте на всю ночь". "Все будет в порядке", — говорю. А он в ответ: "Ну ладно, ладно".

Рассвет застал их сидящими на мостике, всю ночь выдерживавшем натиск ветра и соленых брызг. Дождливый, серый, ленивый рассвет.

"Хемингуэй на Кубе" - Норберто Фуэнтес