Бар Флоридита на страницах «Островов в океане» Хемингуэя

Хемингуэй в "Островах в океане" описывает "Флоридиту" неоднократно, и с неизменной теплотой. Он не упускает даже самых незначительных деталей, начиная с места, где обычно сидел ("он прошел с ними к стойке и сел на высокий табурет слева у самого ее конца. За спиной у него была стена, которая выходила на улицу, с левого бока — стена, что за стойкой"1), и кончая газетами, которые он читал, сидя в своем углу. Описание отличается необыкновенной, чисто хемингуэевской точностью. Пожалуй, невозможно было лучше воссоздать атмосферу, царившую во "Флоридите". Особенно удались ему характеры персонажей, собиравшихся в баре. Так, например, отлично выписан бармен Серафин. Его прототипом был Серафин Гарсиа Лаго, племянник Каэтано Гарсиа Лаго, который одно время был председателем Испанского центра в Гаване. Серафину действительно претило, когда в баре бывали посетители вроде Умницы Лил. Прообразом другого персонажа романа, Педрико, известного как Педрито, был Мануэль Лопес Ласа. Игнасио Натера Ревельо списан с Альваро Гонсалеса Гордона, младшего сына старого маркиза де Торре Сото, патриарха семьи Гонсалес де Херес де ла Фронтера, владельцев винного завода "Гонсалес Биасс". Ему же принадлежал роскошный дворец напротив авениды де лас Мисьонес в Гаване, где сейчас расположено испанское консульство. Кстати, о том, кто явился прототипом Игнасио Натеры Ревельо, поведал Карлосу Бейкеру один из кубинских друзей Хемингуэя, Марио Менокаль, "Маито". Правда, он умолчал при этом, что портрет Худшего Политика был списан сего брата Рауля Гарсиа Менокаля, бывшего в 40-е годы алькальдом Гаваны.

В баре всегда находилось семь-восемь проституток, но Умница Леопольдина была самой знаменитой из всех (в "Островах в океане" ее зовут Умницей Лил). У стойки и за столиками, составляя неотъемлемую часть бара, собирались друзья Хемингуэя, а иногда и не столько друзья, сколько люди, искавшие общества писателя. Здесь бывали актеры Спенсер Треси, Эррол Флинн, Марлен Дитрих, Ава Гарднер, Барбара Стенвик, Роберт Тейлор. Бывали и латиноамериканцы, никак не связанные с Хемингуэем или имевшие с ним лишь шапочное знакомство: Уго дель Карриль, Либертад Ламарке, Педро Альмендарис и Артуро де Кордова, сыгравший партизана в экранизированном фирмой "Парамаунт" романе "По ком звонит колокол". В сандалиях на веревочной подошве, иногда в белых теннисных туфлях, почти всегда на босу ногу, в длинных шортах и легкой рубашке, Хемингуэй безраздельно царил во "Флоридите". В костюм он облачался крайне редко.

Он не был разговорчив, как это свойственно кубинцам, собравшимся пропустить по рюмочке у стойки. Голос у него был с низкими модуляциями. Официанты вспоминают, что он был наделен недюжинной силой: "Он был подобен мощному дубу и своим ударом мог свалить любого". Сам Хемингуэй считал, что скандалистов и забияк "надо ставить на место".

Между зимой 1959 и летом 1960 года он сильно сбавил в весе. Хемингуэй "как-то сразу неожиданно сдал", вспоминает Антонио Мейлан. "Он был болен. Сказал, что поедет в Испанию или Соединенные Штаты делать операцию, но кончилось тем, что он сам себя порешил". Летом 1960 года Гавана жила напряженно и по-военному сурово. Спокойным благополучием Томас Хадсон, безмятежно проводивший время за стойкой "Флоридиты" в самый разгар мировой войны, был обязан особому положению страны, в которой он жил. Благодаря этому он мог вести спокойное существование и не испытывать недостатка в еде. Но ситуация резко изменилась, когда начались первые столкновения между революционным правительством Кубы и вашингтонской администрацией, объявившей вскоре жесточайший и длительный экономический бойкот, подобного которому не знала в нашем веке ни одна страна.

Мейлан вспоминает, что если кто-то из клиентов "Флоридиты" хотел заполучить автограф Хемингуэя, то он мог это сделать только через него. Кроме того, Хемингуэй очень часто снабжал его в больших количествах филе марлина, которое Мейлан уносил домой. Он вспоминает также, что Эррол Флинн, например, не любил раскошеливаться, хотя у него был неограниченный кредит. Хемингуэй нередко острил по этому поводу, утверждая, что в штанах капитана Блада — одного из самых знаменитых персонажей, сыгранных Флинном, — карман с кошельком почему-то всегда зашит. Сам Хемингуэй никогда не отличался скупостью. Каждый раз, уезжая с Кубы, он оплачивал все свои счета во "Флоридите" и оставлял ее персоналу солидные чаевые — 20% от общей суммы счета. При этом он говорил: "Если со мной что-нибудь случится, не поминайте лихом!"

В своем последнем газетном репортаже о Кубе, "Информации о сложившемся положении", Хемингуэй опровергает предъявлявшиеся ему некоторыми американцами обвинения в том, что он якобы бросил свою страну и переселился на Кубу. Это было время разгула маккартизма, и Хемингуэй говорил, что ему достаточно сесть в машину и направиться в бар "Флоридита", чтобы увидеть своих соотечественников; здесь можно было встретить представителей всех американских штатов и многих людей из тех мест, где он когда-то жил: военных, моряков, мореплавателей, таможенных чиновников и служащих департамента по делам эмиграции, "с которыми мы уже давно знакомы", игроков, дипломатов, начинающих литераторов, писателей с именем и без имени; сенаторов, врачей и хирургов, приехавших в Гавану для участия в различных симпозиумах; членов Американского легиона; спортсменов; лиц, жаждущих поправить свои финансовые дела; субъектов, которые будут убиты через неделю, а может, через год; агентов ФБР; иногда — управляющего банком, в котором лежат твои капиталы; разных чудаков и многих кубинских друзей.

"Хемингуэй на Кубе" - Норберто Фуэнтес