Дружба Йориса Ивенса и Эрнеста Хемингуэя
Норберто Фуэнтес. Хемингуэй на Кубе
Часть переписки, хранящейся на Финке Вихии, связана с участием Хемингуэя в гражданской войне в Испании. Эти письма пришли на имя писателя после выхода в свет романа "По ком звонит колокол". Одно из самых интересных прислано Йорисом Ивенсом. Оно имеет отношение к предыдущему письму режиссера, который находился в Нью-Йорке и хотел встретиться с писателем. При чтении письма можно убедиться, насколько отличаются язык и настроение переписки периода гражданской войны в Испании и писем, полученных на Финке Вихии в 50-е годы.
Ивенс, как и Кармен, побывал на Кубе уже после революции. В воинствующей приверженности Ивенса делу кубинской революции, на стороне которой он был в течение долгих и трудных лет, сомневаться не приходится. Однако в начале 70-х годов, когда по заказу китайского правительства Ивенс взялся за съемку серии документальных фильмов о Китае времен Мао Цзэдуна, в его политических взглядах произошла некоторая путаница.
Впервые после гражданской войны восьмидесятилетний выдающийся мастер приехал в Испанию в конце 1977 года. По случаю его приезда организаторы кинофестиваля в Бенальмадене, Андалузия, устроили для испанской публики премьеру фильма "Испанская земля", снятого Ивенсом более сорока лет назад. Голландскому кинематографисту были возданы заслуженные почести. К тому времени его отношения с Пекином находились на грани разрыва. Но как бы там ни было, для кубинцев Йорис Ивенс остается тем, кем он был для них всегда: человеком, (Прошедшим огонь и воду, бойцом, ангажированным художником, солдатом-интернационал истом.
Приехав на Кубу сразу после революции, Ивенс побывал во многих местах, но посетить Финку Вихию отказался. Нетрудно догадаться, что ни он, ни Кармен не испытывали желания оказаться в доме своего старинного друга, когда его там уже не было. Они предпочли употребить свое время на что-то более полезное, чем тратить его на сентиментальные визиты. На Кубе Ивенс стал первым инструктором группы кинооператоров Революционных Вооруженных сил.
В качестве доказательства дружбы, связывавшей Йориса Ивенса и Эрнеста Хемингуэя, читателю предлагается следующий документ, хранящийся на Финке Вихии.
27 фев., Нью-Йорк (на штемпеле 1940 год)
Дорогой Хэм!
Очень рад твоему письму. Я получил предложение от Института учебных фильмов Нью-Йоркского университета (их финансирует Фонд Слоана) сделать им фильм о границе США. Сказал им, что мне необходима полная "творческая" свобода. Сейчас они это решают. Предложил им следующее: в 1 ролике (10 минут) граница перемещается с востока на запад в форме чередования лучших сцен из старых голливудских лент, например, пейзажи и т. п., карт, мультипликаций плюс хорошая музыкальная тема и комментарии. Далее 4 или 5 эпизодов, каждый на один ролик, о том, что сегодня считается границей: 1) мировой рынок; 2) в науке, расщепление атома; 3) рынок потребления.
Очень сложная тема. Никто ничего не знает, а я должен уложиться в финансовые границы — на расширение социальных границ у Слоана денег нет. Друзья посоветовали мне сделать фильм исходя из 40000 долларов; это неплохо для документальной ленты, если к тому же у меня будет полная свобода в режиссуре и монтаже...
Густав Реглер видел Джея Аллена и рассказал ему, о чем ты мне написал. Джей показал мне письмо Густава, в котором Г. пишет: "La visa pour Chile est deja accorde" {Виза в Чили получена (франц.)}. Поэтому я думаю, что Г. покинет Францию, как только Суини приедет в Париж. Выполняя твою просьбу, Суини очень помог Г. на этот раз с гарантией, но, фон Хемингстайн (одно из имен, которыми Хемингуэй называл себя. — Прим, авт.), даже сейчас он не вписывается в команду Суини, насколько чужестранец (так Йорис и Эрнест шутливо обращались друг к другу. — Прим. авт.) может судить об этом.
Испытываю желание сыграть несколько partidos {Партия (исп.)} против trios {Тройка игроков (исп.)}. Думаю, что 198 фунтов — хороший вес для заднего. Что ни говори, а я скучаю по нашим partidos. Я снова заплываю жирком, но на мозги это не распространяется.
Мне кажется, что в отношениях с нашими добрыми друзьями, такими, как Джей, допускаются ошибки относительно той работы, которую они ведут на благо нашего дела. С одной стороны, они помогают нам благодаря своим личным возможностям и своим связям, но, с другой, мы слишком долго используем их открыто, и это обернется неприятностями для них и для нас в ближайшем будущем. Многие здесь думают так же, как и ты: война не за горами, и любой, кто скажет хоть слово против Франции или Англии, попадает под подозрение и зачисляется в "красные".
Очень хорошо, что твоя книга ("По ком звонит колокол". — Прим, авт.) продвигается вперед. Хочется прочитать, что фашисты сделали с нами, потому что-то, что мы сделали с ними, попрежнему живо в моей памяти. Та шеренга людей от арены до реки.
Скоро ли будешь в Н-Й?.. Не принимай близко к сердцу свои трудности. Ты же знаешь, заправочная станция в споре с нефтяной скважиной всегда возьмет верх.
Моя работа "Электрификация сельской местности" пока стоит. Пата Лоренца, который должен написать комментарии, не было две недели. Мне хотелось бы показать тебе материал, когда ты будешь в Н-Й.
Если я возьмусь за картину о границе, о работе с Хоуксом не может быть и речи. А следующую ленту надеюсь сделать вместе с тобой. Поезжай посмотреть, как идет война. Мы здесь знаем не больше твоего.
Передай привет Элен от меня, а также от Джонни (Ферно. — Прим, авт.) и (Роберта. — Прим, авт.) Капы. Скоро увидимся.
Йорис
В письме упоминается политкомиссар XII Интернациональной бригады Густав Реглер. В Испании Реглер был коммунистом, вел себя очень мужественно, но поражение Республики воспринял как личную трагедию. Он вышел из партии и долгое время жил в Мексике, где и написал роман "Зеленый крест", вышедший в 1940 году с предисловием Хемингуэя. Тогда в Испании Реглер чудом оправился от тяжелых ран, полученных 16 июня 1937 года, когда они вместе с Лукачем выехали на машине для подготовки наступления на Уэску и попали под артиллерийский обстрел. Во время этого налета Лукач погиб.
Йорис Ивенс и Эрнест Хемингуэй помогли Реглеру выбраться из Испании и оказывали ему помощь, когда он жил в изгнании. В конце 40-х годов Реглер обратился к Хемингуэю с просьбой прислать ему в Мексику пистолет, поскольку, по его словам, он пребывал в состоянии "крайней безнадежности". Хемингуэй, конечно, никакого пистолета ему не послал.
С Джеем Алленом, чье имя также фигурирует в письме, Хемингуэй познакомился в 1931 году в Мадриде, где Аллен работал корреспондентом газеты "Чикаго трибюн". Во время войны Аллен и Хемингуэй продолжали поддерживать связь друг с другом.
Есть в письме и упоминание о Чарлзе Суини, друге Хемингуэя еще со времен его жизни в Париже в 20-х годах. На Финке Вихии хранится фотография Суини в серебряной рамке. А в описи вещей, обнаруженной в доме, рукой Мэри Уэлш сделана пометка, что Суини "был одним из немногих героев, которым Хемингуэй восхищался". Но, как видно из письма Йориса Ивенса, этот военнослужащий представлял собой малоподходящую компанию для Густава Реглера, каким он был в то время.
Несколько строк письма посвящены баскской игре в мяч, где партию могут разыгрывать два игрока против троих. В этом случае составляющие дуэт игроки должны обладать отменной ловкостью и выносливостью.
Есть в письме также одно предложение, смысл которого был понятен только Ивенсу и Хемингуэю. По свидетельству Эрреры Сотолонго, в нем содержится намек на акцию возмездия, осуществленную под командованием майора Карлоса. Ивенс пишет, что ему хочется прочитать, "что фашисты сделали с нами, потому что-то, что мы сделали с ними, по-прежнему живо в моей памяти. Та шеренга людей от арены до реки". Последняя фраза почти дословно звучит в одном из внутренних монологов Роберта Джордана в романе "По ком звонит колокол", когда после рассказа Пилар о самосуде над фашистами в небольшом горном селении герой предается размышлениям: "Я и раньше знал о том... О том, что на первых порах мы делали с ними. Я всегда знал это, и мне было противно; я слышал, как об этом говорили со стыдом и без стыда, хвастались, гордились, оправдывали, объясняли или отрицали..."
Месяца через четыре после этого письма Ивенс послал Хемингуэю телеграмму, из которой следует, что все его усилия в США оказались бесплодными и что теперь у него новые планы.
1940,17 июня Эрнесту Хемингуэю Отель "Амбос Мундос"
Узнал, ты успешно закончил книгу. Будешь ли в Нью-Йорке? Хочу поговорить о возможности сделать фильм вместе в Южной Америке. Каковы твои планы? Мистер Слоан остановил съемки моего фильма о новых границах. Так что я свободен. Надеюсь скоро услышать о тебе. Наилучшие пожелания Дорогой Марте тоже.
Йорис
Вашингтон-сквер 46
К тому времени Хемингуэй действительно закончил свой роман, и Йорис Ивенс прочел его одним из первых.
При заимствовании материалов с сайта активная ссылка на источник обязательна.
© 2016—2024 "Хемингуэй Эрнест Миллер"