Эрнест Хемингуэй
Эрнест Хемингуэй
 
Мой мохито в Бодегите, мой дайкири во Флоредите

Воспоминания Грегорио Фуэнтеса, бессменного боцмана Хемингуэя

Грегорио Фуэнтес и Хемингуэй

Грегорио Фуэнтесу девяносто пять лет, он по-прежнему живет в захолустном городке Кохимар, расположенном в десяти километрах восточнее Гаваны.

О Хемингуэе здесь напоминает памятник, воздвигнутый прямо на побережье. Именно здесь он написал знаменитую повесть «Старик и море», по которой в этих же местах был снят фильм — причем весьма достоверный — со Спенсером Трейси в главной роли.

Печать лености и безмятежности лежит над белыми домиками. Мужчины сидят в тени и латают сети. В «Ла-Терраза», местном кабачке, куда часто заходил писатель, вам подадут креветки и лангусты с рисом и ароматной подливкой, вареных омаров и каракатиц под чудесное пиво.

В Коймаре все осталось таким, каким было сорок лет назад, когда здесь работал Хемингуэй. Ничего не прибавилось, кроме разве что военной полиции, патрулирующей побережье, чтобы ни один кубинец не подался во Флориду.

Каждый коймарец знает, где живет боцман Хемингуэя — так в Коймаре называют Фуэнтеса. От памятника писателю — к центру города, потом — вторая улица налево. После смерти жены Грегорио живет один в домике на холме.

Высокого роста старик с убеленной сединами головой идет навстречу гостю, немецкому журналисту Уши Энтерману, медленной, но твердой поступью. Он приглашает в свое жилище и усаживает в мягкое кресло рядом с телевизором. С опаской посматривает на дверь. Нет, дочка навещает его редко: ведь живет она не близко, но все равно надо быть начеку. Старик ловко извлекает из укромного места, под кроватью, сигару и, закуривая, наливает всем виски.

На стене висит фотография Фуэнтеса с Хемингуэем на яхте «Пилар».

Грегорио Фуэнтес и Хемингуэй

Яхта принадлежала Хемингуэю, и Грегорио с восторгом вспоминает: «42 фута от носа до кормы, два мотора, проходила 500 миль без заправки». Сейчас ее можно увидеть в саду виллы Хемингуэя в Сан-Франциско — после смерти писателя судно отремонтировали и по решению кубинских властей передали американцам.

Грегорио Фуэнтес рассказывает много и охотно. Да и на недостаток слушателей ему грех жаловаться. В иные дни от автобусов, паркующихся возле его домика, яблоку негде упасть и от туристов просто нет спасения: еще бы, ведь они хорошо знают, где расположено место, описанное в знаменитом произведении. Но действительно ли все было так, как рассказывал Хемингуэй в «Старике и море»?

«Да, все так и было»,— говорит Грегорио. Образ старика возник у писателя в тот день, когда они повстречались с одним местным рыбаком, который всю свою жизнь провел в море. Многие черты взяты и у самого Грегорио. Кроме того, в повести доподлинно воссозданы сцены из будничной жизни Коймара. Однажды, когда Грегорио вместе с Хемингуэем грузили на яхту снаряжение, писатель рассказал ему замысел будущего произведения: старик выходит последний раз в море, надеясь на большой улов, который он силой вырвет у стихии...

Но особенно Фуэнтес любит вспоминать о том, как сердился его «сеньор». Частенько это случалось, когда они, избороздив море между Кубой и Флоридой в поисках рыбы, возвращались домой ни с чем. Под вечер Хемингуэя охватывала ярость. «Это ты во всем виноват»,— заявлял он своему приятелю Арчибальду Маклею, вспоминает боцман Грегорио Фуэнтес. И с гневной усмешкой Эрнест вел судно к маленькому острову около Флориды и высаживал своего друга, после чего поворачивал назад. И Маклею в «наказание» приходилось долгие часы бродить туда-сюда по берегу острова. Сколько бы они ни пробыли в море, жена Хемингуэя Паулина была обязана терпеливо и безропотно ожидать возвращения мужа.

«Да, Хемингуэй был еще тот человек»,— говорит Фуэнтес. Двадцать пять лет он выходил с ним в море, управлял яхтой «Пилар», готовил пищу и смешивал ему коктейли. Грегорио был с ним и в Африке, когда они охотились с самолета, и везде терпел его вспыльчивый характер, становясь невольным участником семейных драм писателя.

Грегорио Фуэнтес и Хемингуэй

На борту яхты Хемингуэй поддерживал тонус с помощью внушительных запасов выпивки. Для «папы», как его называли кубинские друзья, боцман регулярно смешивал «двойного папу» — коктейль из двойной порции рома, лимона и кусочков льда.

«Двойного папу» можно попробовать и сегодня — в гаванской «Эль-Флоридите».

Какой-то миг Грегорио Фуэнтес медлит, прежде чем войти в любимый бар Хемингуэя, расположенный в старом, обветшалом центре Гаваны. Здесь писатель любил делить компанию с Гарднером, Гарри Купером, Ингрид Бергман и Спенсером Трейси. Сегодня в «Эль-Флоридите» можно встретить только туристов, расплачивающихся долларами. Кубинцам же вход сюда заказан.

Фуэнтес сдвигает кепку на затылок и, дав чаевые швейцару у дверей, направляется к знаменитой стойке бара десятиметровой длины. Ловко взобравшись на высокий табурет у стойки, он заказывает виски. Антонио, старый бармен, в восторге восклицает:

— Грегорио опять с нами, как в старые добрые времена! Сюда бы еще Эрнеста — тогда посидели бы и поговорили о рыбах, женщинах и охоте!

Но Эрнеста, увы, нет, и старый Фуэнтес рассказывает немецкому гостю, как они, еще молодыми людьми, познакомились в море, где-то между Майами и Гаваной. А также о том, что в конце тридцатых, когда писатель поехал в Испанию, чтобы узнать правду об этой стране, Грегорио долгое время ничего о нем не слышал. Полный тревоги, он отправился за ним в Европу. Кубинцу довелось быть в Испании и сражаться. Гражданская война подходила к концу, но Хемингуэй был неуловим. Каково же было удивление Фуэнтеса, когда по возвращении на Кубу его встречал старый друг! Хемингуэй тогда сказал, стиснув зубы: «Мы проиграли, потому что нас никто не поддержал».

Источник: Журнал "Вокруг света" 1993 №12




 

При заимствовании материалов с сайта активная ссылка на источник обязательна.
© 2016—2024 "Хемингуэй Эрнест Миллер"