Эрнест Хемингуэй

Мой мохито в Бодегите, мой дайкири во Флоредите

Патрик Хемингуэй. Интервью Нейшенал Паблик Радио

Нейшенал Паблик Радио, 28 июня 2008 г.

Всего у Эрнеста Хемингуэя было трое сыновей и Патрик — единственный из ныне живущих. Он родился в 1928 году в Канзас-Сити, штат Миссури. Много путешествовал с родителями по Европе и Америке вплоть до их развода в 1940 году. Впоследствии, тем не менее, часто виделся с отцом, когда Хемингуэй переехал со своей новой женой на Кубу.

Патрик Хемингуэй закончил Гарвардский университет по специальности история и литература. Более 25 лет прожил в Танзании. Владелец прав на творческое наследие своего отца.

Эрнест Хемингуэй с сыном Патриком

Скотт Саймон, ведущий: Патрику Хемингуэю сегодня исполняется 80 лет. Мы сможем поздравить его с днем рождения в нашем эфире буквально через минуту. У его матери были сложные роды — факт, который Эрнест Хемингуэй, его отец, использовал в соответствующей сцене в романе «Прощай, оружие» в том же году, в котором отец Хемингуэя покончил жизнь самоубийством. Патрик Хемингуэй, который провел большую часть своей жизни в Африке, занимаясь организацией сафари, выйдет на связь с нами из Хелены, штат Монтана. С днем рождения, г-н Хемингуэй.

Патрик Хемингуэй: Спасибо.

Саймон: Что происходит, когда люди слышат ваше имя? У них возникает желание просто пожать вам руку и ничего больше или...?

Г-н Хемингуэй: Ну, я думаю, что самое забавное происшествие было, когда я и друг моего отца, профессиональный игрок, поехали в Лас-Вегас. Он старался все устроить для меня наилучшим образом и сделал заказ на мое имя в одном из главных казино в ресторане. Мы пошли туда, метрдотель подошел ко мне и сказал: ах, господин Хемингуэй, я прочитал все, что вы написали. Я имею в виду, это было около 15 лет назад. Я читал все, что вы написали, и мой любимый роман – "Гроздья гнева" (роман Д.Стейнбека — прим. пер.)

(смеется)

Саймон: Повезло, что с вами не было детей Стейнбека.

Г-н Хемингуэй: Да, правильно. Но беседы всегда проходят по-разному. Я имею в виду, что есть разговоры с людьми, которые действительно знают о Хемингуэе и его роли в американской и мировой литературе, а есть те, для которых это просто знакомое имя, вы понимаете.

Саймон: Своевременный вопрос. Я заметил, что независимо друг от друга Джон Маккейн и Барак Обама в различных интервью упомянули "Прощай, оружие" как один из своих любимых романов, который они читали по нескольку раз.

Г-н Хемингуэй: Да, я думаю, что, это несомненно величайший роман отца, лучшая его работа. Это такое высокое качество литературы, что, я думаю, со временем он будет оценен все больше и больше. Мне кажется, что он помогает справиться людям с большими чувствами и событиями.

Саймон: Я надеюсь, вы не обидетесь на мой следующий вопрос. Существует некая предрасположенность к самоубийству в вашей семье: ваш дед, отец, ваша племянница Марго. Вы читали все спекулятивные исследования на эту тему? Якобы есть генетическая основа, химическая основа? Генетическая основа усугубляется химическими веществами, главным образом, алкоголем. Это депрессия? Это обстоятельства? Я просто интересуюсь, если у вас есть мысли об этом, какие суждения на этот счет вы разделяте?

Г-н Хемингуэй: Я не совсем компетентен в этом вопросе. Тем не менее, я вижу следующую тенденцию: общественное мнение стремится всех гениев наградить каким-то безумием. Я думаю, что это от зависти.

Саймон: Я ненавижу говорить как психиатр, но хочу продолжить тему. Что вы имеете в виду?

Г-н Хемингуэй: Я просто хочу сказать следующее: великих писателей — сколько их? Трое или четверо на каждое поколение. Людям стоит принять этот факт, это не демократия.

Саймон: Часто ли вы читаете вашего отца?

Г-н Хемингуэй: Довольно часто, потому что у меня есть коммерческий интерес.

Саймон: Итак, вы всегда должны читать книги отца в самолете, чтобы люди обращали внимание...

Г-н Хемингуэй: Нет, я должен читать, чтобы быть компетентным в области маркетинга и управления. И мы сделали очень хорошую работу, я думаю. Я имею в виду, по сравнению с другими писателями, с, так сказать, его конкурентами в своем поколении. Если вы идете в книжный магазин, то Хемингуэй гораздо доступнее, чем Фолкнер или Фитцджеральд.

Саймон: Могу ли я спросить вас о линии мебели «Хемингуэй»?

Г-н Хемингуэй: О, да. Здесь был успешно реализован один из наших коммерческих проектов. Линия мебели «Хемингуэй», когда она вышла, имела огромный успех, потому что было время, когда люди строили большие дома. А эта мебель, как правило, довольно массивная. Это своего рода техасский стиль.

Саймон: Да уж, диван «Папа».

Г-н Хемингуэй: Да, верно. Я полагаю, вы знаете, что вся эта история с «Папой» была начата фотографом Капа.

Саймон: Робертом Капа.

Г-н Хемингуэй: Роберт Капа после возвращения с гражданской войны в Испании был послан снимать семью Хемингуэя в Сан-Вэлли. Там были все мы - дети Хемингуэя: мой сводный брат Джек и мой родной брат Грэгори. Мы трое называли его папой, потому что он никогда не хотел называться отцом. И вот Капа говорит, это ничего, если я тоже буду называть вас папа ? Вот так и началось шествие прозвища «Папа Хэм» во всем мире.

Саймон: Какие у вас планы по празднованию 80-летия?

Г-н Хемингуэй: Очень сромная вечеринка и только с друзьями. Я думаю, что 80 лет это здорово, но есть много грусти в достижении 80 лет. Я имею в виду, что теоретически вы знаете, черт возьми, что можете дожить до 120, но скорее всего вы умрете в возрасте от 80 до 90.

Саймон: И вы уже думаете, что...?

Г-н Хемингуэй: Да, конечно. Вы начинаете думать - Хемингуэй начал думать о смерти в чрезвычайно раннем возрасте. Одно из его любимых высказываний было "ваша одна- единственная жизнь".

Саймон: Думаете ли вы, что его романы делали жизнь других людей, да и его собственную, ярче, полнее?

Г-н Хемингуэй: Ну, я надеюсь на это. Я думаю, что литература- это то, что необходимо умным людям, а вовсе не наркотики.

Симон: Ну, я полагаю, мы могли бы с вами легко составить список людей, которые попытались объединить и то и другое.

(Смеется)

Г-н Хемингуэй: Ну, да-да.

Саймон: Теперь, когда вам исполнилось 80 лет, Вы много думаете об отце?

Г-н Хемингуэй: О, да. Когда вам столько, вы живете больше в прошлом, чем в настоящем.

Саймон: Когда вы думаете про вас и вашего отца, какой возраст вы вспоминаете?

Г-н Хемингуэй: Много разных возрастов. Иногда я вспоминаю его смутно - как кого-то, кто поцеловал меня, а я вовсе этого не хотел, потому что усы на его лице жесткие и колючие. А потом вспоминаю, когда он приехал из Африки, из своей второй поездки, и мы ночью скачем верхом на лошади и веселимся до утра. Нет, я помню его на каждом этапе своей жизни.

Саймон: г-н Хемингуэй, истинное удовольствие говорить с вами.

Г-н Хемингуэй: Спасибо.