Роберт Капа - Воспоминания о Хемингуэе

С каждым днем множились слухи о вторжении и росло число прибывавших Очень Важных Персон. Одним из последних к членам Малого французского клуба присоединился Эрнест Хемингуэй, почти совсем не видный за огромной шатеновой бородой с проседью. После стольких лет разлуки я был просто счастлив снова увидеть его. Наша дружба началась в прекрасное время. Впервые мы встретились в 1937 г. в Республиканской Испании, где я, еще совсем молодой, работал фотокорреспондентом, а он был уже очень известным писателем. А прозвище у него почему-то уже тогда было "Папа", и я очень скоро стал относиться к нему именно как к отцу. В последовавшие годы ему не раз предоставлялась 5 возможность исполнить свои "родительские обязанности", и теперь он был рад встретиться со своим приемным сыном, по-видимому, не нуждавшимся в наличных средствах. Чтобы доказать ему свою привязанность и благополучие, я решил устроить в его честь прием в своей полупустой и дорогостоящей квартире.

В одно из своих ежедневных посещений больницы я рассказал о своей идее Пинки, и она одобрила ее, поставив лишь одно условие: принести ей по такому случаю бокал шампанского. И открыла мне секрет про спрятанные в ее платяном шкафу десять бутылок шотландского виски и восемь бутылок джина, которые она накопила из винно-водочного рациона за десять месяцев моего отсутствия.

Виски и джин для гражданского населения были строго нормированы, но бренди и шампанское можно было легко купить по тридцать долларов за бутылку. В знаменательный день приема я купил коробку креветок, ящик шампанского, немного бренди и полдюжины свежих персиков. Опустив персики в бренди, я полил их сверху шампанским и закончил на этом свои приготовления.

Соблазн принять участие в даровой попойке, да еще в придачу с Хемингуэем, был слишком велик, и все, кто съехался в Лондон в ожидании вторжения, явились на мой прием. Они пили виски, они пили шампанское, и бренди и джин они тоже пили.

А мой почетный гость сидел в углу, беседуя с моим приятелем врачом о незлокачественном раке и о паразитарном сикозе, из-за которого ему и пришлось отрастить бороду.

В четыре утра дошла очередь до перстов. Бутылки были пусты, креветки съедены, и гости стали понемногу расходиться. Врач предложил Хемингуэю подвезти его до отеля. Я съел персик и пошел спать.

В семь утра зазвонил телефон. Звонили из больницы. Кто-то сказал что-то о некоем мистере Хемингуэе и попросил меня приехать в отделение "Скорой помощи". Там, на операционном столе, я увидел все 215 фунтов своего Папы. На его голове зияла широкая открытая рана, борода была вся в крови. Доктора готовились дать ему анестезию и зашить рану. Папа вежливо поблагодарил меня за прием и попросил позаботиться о враче, который врезался ночью в цистерну с водой и тоже, должно быть, сильно пострадал. А также известить детей в Штатах, что с ним ничего страшного нет, несмотря на все что они прочтут в газетах. Ему наложили сорок восемь швов, и голова Папы стала выглядеть лучше новой.

В отделении "Скорой помощи", где слышали, как я называл его "Папой", я стал известен под именем мистер Капа Хемингуэй.

Роберт Капа - Из книги "Слегка не в фокусе"