Томас Шевлин - Воспоминания о Хемингуэе

Я попал на Бимини осенью 1935 года, сразу после того, как Хемингуэй впервые поймал двух огромных тун. Незадолго перед этим я вернулся из Испании и только что прочитал его книгу о бое быков "Смерть после полудня".

Подошел к нему, в баре "Источник молодости" и спросил: "Вы мистер Хемингуэй?" Он ответил: "Меня здесь никто не называет мистер Хемингуэй".

Я представился и сказал, что провел лето в Испании, знакомясь с боем быков, прочитал его книгу и считаю ее превосходной. "Но не могу с вами согласиться насчет..." — я упомянул тореадора, имя которого теперь забыл. Хемингуэй поставил свой стакан с виски и спросил: "Сколько боев быков вы видели?" Я сказал: "Наверное, двадцать". На что он заметил: "Будем разговаривать, когда вы посмотрите сотни три", и повернулся ко мне спиной. Я сказал: "Извините, я не хотел критиковать вас". — "Ладно, хватит об этом, — прервал он меня. — Давайте выпьем". Что мы и сделали.

Позднее мы устроили на берегу тренировочный матч боксеров. Он оказался сильным боксером. Я довольно много занимался боксом, но он был тяжелее меня. Он ударял и сваливал вас навзничь. Не было и речи о том, чтобы отрабатывать технику. Он знал одно — сильный удар. Обычно он говорил: "Вы живы, пока прикрываетесь левым плечом". <...>

После этой первой встречи на Бимини я и моя жена навестили его на ранчо Нордквиста в Вайоминге. Там и в Монтане мы с Эрнестом охотились на гризли, оленей и антилоп. <...>

Удивительно, как часто он говорил о самоубийстве. Образ Хемингуэя как человека жестокого, почти кровожадного, сформировавшийся из-за его любви к охоте и бою быков, сильно преувеличен. Он был в высшей степени интеллигентный человек, много читавший. Когда он не писал, то обязательно читал. Он читал все, начиная от Сартра и кончая Джеймсом Бондом. Он всегда всем интересовался. Он старался отстраниться от политики, а его старались втягивать в политику. Он был сложный, очень трудный человек, обладавший огромным вкусом к жизни, и когда его что-то занимало, то он отдавался этому со всем размахом, не останавливаясь на полпути.

Когда мы охотились на Западе, он попросил меня прочитать рукопись первого варианта романа "Иметь и не иметь", который он только закончил. Я внимательно прочитал рукопись и сделал кое-какие пометки. Он посмотрел мои замечания, ужасно рассердился и выбросил рукопись из окна в снег. Она лежала там три дня. Когда он, наконец, успокоился и мы выгребли ее из-под снега, я сказал ему: "Я не писатель. И раз мы такие хорошие друзья, зачем вы просили меня критиковать вашу руясописъ?" На что он ответил: "Черт меня подери, если я сам знаю. Больше никогда не сделаю этого". И с того дня он забыл об этом эпизоде.

Он проявлял чрезвычайную чувствительность, когда недоброжелательно отзывались о его произведениях. Так что это был первый и последний случай, когда он показывал мне что-то из своих работ до публикации. Он совсем мало пил, когда писал, когда охотился и когда занимался серьезной рыбной ловлей. Но если охота на рыбу не шла, мы все время сильно накачивались. Потом он завязывал на неделю и писал новый рассказ.

Хотя я и преклонялся перед ним, но всегда был настороже из-за его вспыльчивого характера. Я знал, что некоторые вещи наверняка заденут его, и я, например, никогда не мешал ему, когда он писал.

Хемингуэй чувствовал себя абсолютно уверенным на охоте или во время рыбной ловли. Но он ужасно стеснялся, если ему приходилось идти на званый обед. Ни за что на свете не пошел бы он на светский прием в Палм-Бич, отчасти потому, что был застенчив, а частично потому, что ни в грош не ставил всех этих людей. При этом си наверняка оскорбил бы там кого-нибудь. Он обладал потрясающим чувством юмора, но ненавидел, когда шутили над ним. Да у вас и у самих не возникало желания разыгрывать его и даже посмеиваться над ним.

Иногда он становился задирой, особенно когда выпивал, хотя я никогда не говорил ему об этом. Мы получали массу удовольствия, стреляя по голубям. Мы приглашали гостей и вместо голубей подбрасывали в воздух омаров и устриц. Часто мы устраивали веселые проделки и с ружьями наших гостей, когда, например, вместо пули из дула вылетал американский флаг.

Томас Шевлин - Из книги Дэниса Брайана "подлинная информация"