Эрнест Хемингуэй

Мой мохито в Бодегите, мой дайкири во Флоредите

Цикл стихов "Прощай оружие" (пер. А.А. Вознесенский)

Мы несём любовь в себе

Мы несем любовь в себе,
Взбираемся на высоту,
Все выше, выше.
Так тяжко двигаться,
Так трудно тебя нести, любовь моя,
Ноги не слушаются, ноги цепки.

В ногу, в ногу!
Ближе к цели...
В ногу, в ногу!
Ближе к Богу...
Ноги липнут, как магниты,
Страшно гибнуть, помогите, помогите!
В ногу, в ногу!
Ближе к цели...
В ногу, в ногу!
Ближе к Богу...
Ноги липнут как магниты,
Страшно гибнуть, помогите, помогите!

Ноги ноют, ноги молят,
В дно земное бьют как молот.
Все мура, и брось скулеж!
Холм, ура! Ты здесь умрешь?

В ногу, в ногу!
Ближе к цели...
В ногу, в ногу!
Ближе к Богу.
Ноги липнут, как магниты,
Страшно гибнуть, помогите, помогите!
В ногу, в ногу!
Ближе к Богу.
В ногу, в ногу!
Ближе к цели.
Ноги липнут, как магниты,
Страшно гибнуть, помогите, помогите...

Так трудно тебя нести, любовь моя.
Так трудно тебя нести, любовь моя...

Любовь и сострадание

Тише, тише
Теперь в этот миг
Любовь
Любовь и состраданье
Только любовь
Только любовь
Только любовь и состраданье

Когда они
Уходят в страну,
Откуда не возвращаются.
Умирает их внутреннее зрение
И сознание это растёт свежо и нездешне

Но как роза, что ли.
И оно распускается
В любовь,
В любовь и состраданье
Только в любовь,
Только в любовь,
Только в любовь и состраданье

Я бросаюсь к тебе

Я, бросаюсь к тебе,
и мне кажется, будто
навстречу ко мне ты, ты,
бросаешься тоже, тоже.

Я бросаюсь к тебе,
А затем возникает преграда,
Мы видеть друг друга не можем,
Между нами траншея.

Нас разделила,
Нас разделила война.
Война бушует сегодня
Война голодна,

Она открывает
Поблекшие длинные рты
И вот, каннибальский
Пир Валтасара в разгаре.

Я, я бросаюсь к тебе,
И мне кажется, будто
Навстречу ко мне ты, ты
Бросаешься тоже, тоже.

Я, я бросаюсь к тебе,
Бросаюсь к тебе,
Бросаюсь, бросаюсь,
Бросаюсь к тебе.

Вечно живые

Этой ночью мертвые спят в холодной земле.
Снег забивается между корнями деревьев
И заносит маленькие холмики
С дощечками вместо надгробий

Они почувствуют, как земля оживает,
Потому что мертвые стали частицей земли,
Потому что мертвые стали частицей земли.
Все те, кто достойно в нее сошли.

Вечно живые!
Вечно живые!
Вечно живые!
Вместе с землей.

А весной пойдет дождь, и земля станет теплой,
Черные деревья покроются листьями,
Маленькие холмики обрастут травой,
И мертвые почувствуют, как земля оживает

Они почувствуют, как земля оживает,
Потому что мертвые стали частицей земли,
Потому что мертвые стали частицей земли.
Все те, кто достойно в нее сошли.

Вечно живые!
Вечно живые!
Вечно живые!
Вместе с землей.

Зачем?

Вместе с ротой моей
Я по длинным траншеям
Впился в жгучую мякоть войны,
Войны, войны.

Зачем?
Зачем, зачем, зачем?
Почему, почему?
Для чего, для чего?
Для кого,
Для кого, для кого?

Зачем?
Зачем, зачем, зачем?
Почему, почему?
Для чего, для чего?
Для кого,
Для кого, для кого?

Гибнут, гибнут,
Люди шагая
По изрытой боями земле
Земле, земле.

Зачем?
Зачем, зачем, зачем?
Почему, почему?
Для чего, для чего?
Для кого,
Для кого, для кого?

Зачем?
Зачем, зачем, зачем?
Почему, почему?
Для чего, для чего?
Для кого,
Для кого, для кого?
Зачем?

Топот ног

Топот ног, топот ног, топот ног…
Он шагал, он шагал сколько мог,
Он шагал, он шагал с ними в ряд,
Убивать, убивать, убивать
Убивать шел отряд.

Убивать, убивать иль умирать – всё одно
Всё одно – наплевать,
Дождь и грязь, дождь и грязь – тяжело.
Ноги, ноги, ноги,
Ноги судорогой свело,

Брось ныть, брось ныть – не жалеть,
Все идём, все идём туда на смерть.
А шагать, а шагать уже невмочь,
Вот плечо, вот плечо, вот плечо,
Вот плечо – иди прочь!

Мимо, мимо, топот ног,
Дальше он, дальше он шагать не мог.
Вот и всё, вот и всё, жизнь – прости,
Тяжело, тяжело, тяжело тебя нести.
Топот ног, топот ног, топот ног…

Он шагал, он шагал сколько мог,
Он шагал, он шагал с ними в ряд,
Убивать, убивать, убивать,
Убивать шел отряд.

Убитый

Кто-то кричал, кто-то кричал, кто-то кричал,
Кто-то кричал, не переставая.
Это был какой-то немыслимый вопль,
Скрип и повизгивание.
Он лежал неподвижно, уткнувшись лицом в песок,
Закрыв голову руками.
Под ним было тепло и липко от крови.
Раз он почувствовал как лезвие штыка
Прошло сквозь его тело и воткнулось в песок.
Потом всё исчезло.
Какие-то люди подняли его и бегом понесли,
А крик всё нарастал.
Он почувствовал, что всё кругом
Становится больше и больше,
А потом всё меньше и меньше,
А потом опять всё больше и больше и больше.
Потом всё побежало - и всё быстрей,
И быстрей, и быстрей, и быстрей, и быстрей,
Как в кино, когда ускоряют фильм.

Чем отличается ночь от дня?

Чем отличается ночь ото дня?
Если не считать, что ночью
Ты остаешься совсем одиноким
Даже, если ты рядом с женщиной.

Ничем, ничем, ничем,
Если не считать, что ночью
В тебя неумолимо вползает страх.
Пусть ты днем считаешься храбрым,
Пусть ты днем считаешься храбрым.

Ничем, ничем, ничем,
Если не считать, что днем
Никак нельзя объяснить ночное.
Потому что, когда люди
Столько мужества приносят в этот мир,
Мир должен убить их или сломить,
Или сломить.

Чем отличается ночь ото дня?
Чем отличается ночь от дня?
Ничем, ничем, ничем,
Ничем, ничем, ничем,
Ничем, ничем,
Ничем, ничем.

По мокрой земле

По мокрой земле шлепает дождь,
Ручьями стeкает по темным скалам,
Скользит по черным стволам,
Черным стволам деревьев.
В грязную жижу превращает дорогу.

Здесь, на дороге, лежит раненый,
Его пытались поставить к дереву,
Но он сполз в лужу и так лежал, так лежал,
Больше его не поднимали.

Дальше на дороге лежали двое
Убитых, а может быть тоже раненых.
Бой кончился. Кто знает, кто знает?
А может быть все-таки придут санитары?
А может быть все-таки придут санитары?
А может быть все-таки придут санитары?

Мы тратим, что не создано для трат

Единственная любовь моя!
Мы тратим, тратим, тратим,
То, что не создано для трат
Мы рушим, рушим, рушим,
То, что немыслимо разрушить.

Нам в сердце случай
Целится как из ружья…

Двенадцать скоро,
Время для ворья
И ты вбежишь
Прошедшим огороша,

Неожидаемо, тихоголосо
Ты просто спросишь,

Просто спросишь
Можно? Это я.