Анализ рассказа «Какими вы не будете» Э. Хемингуэя

Лапина Г.В. - «Американская новелла XX века», М.: «Радуга», 1989.

Рассказ "Какими вы не будете" (A Way You’ll Never Be) впервые напечатан в сборнике "Победитель не получает ничего" (Winner Take Nothing).

Тематически рассказ связан с другими, более ранними рассказами Хемингуэя, посвященными военному опыту Ника Адамса: «На сон грядущий» и «В чужой стране» (сборник «Мужчины без женщин»), в которых герой переживает психологические последствия тяжелого ранения или контузии, а также с миниатюрой из книги «В наше время» (гл. V), где раненый Ник заключает «сепаратный мир».

Как и все произведения Хемингуэя о первой мировой войне, рассказ имеет автобиографическую основу. По словам самого писателя, «Какими вы не будете» — это попытка рассказать о том, что происходило с ним самим «в окопе у Форначи». Ровесник своего героя, Хемингуэй в восемнадцать лет попал на итальянский фронт как водитель машины Красного Креста и 8 июля 1918 г. был тяжело ранен на реке Пьяве, где тогда шли активные боевые действия. «Я умер, — вспоминал он впоследствии, — я почувствовал, как моя душа или что-то в этом роде вылетела из моего тела, как это бывает, когда вытаскивают из кармана шелковый платочек. Она полетела и вернулась на место, и я уже был жив. Я был в сознании и в то же время полностью оглушен. Наступило какое-то помрачение. Инстинкт заставлял меня ползти сквозь грязь, грохот, взрывы снарядов. Я спрашивал себя: жив ли я? Была только боль и чернота. ...Я хотел бежать, но не мог, как это случается с каждым в ночных кошмарах» (Цит. по: Б. Грибанов. Хемингуэй. М., 1970. С. 43).

Пережитые Хемингуэем «смерть и воскрешение» были осознаны им как важнейшая ступень духовной биографии целого поколения, прошедшего войну, как всеобщая душевная рана. В предисловии к сборнику «Мужчины на войне» он писал: «Когда вы идете на войну мальчиком, вы верите в бессмертие. Других убивают, не вас... Потом после первого ранения вы теряете иллюзии и понимаете, что это может случиться с вами. После тяжелого ранения... мне было очень плохо, пока я не осознал, что со мной не может произойти ничего, что не произошло с другими людьми до меня» (Е. Hemingway. Introduction. — In: Men at War. — Crown, 1942. P. XII-XIV).

Рана — психическая и физическая — становится в творчестве Хемингуэя одним из важнейших и постоянных символов, и ею отмечены почти все его лирические герои — от Ника Адамса и Джейка Барнса до полковника Кэнтвелла, причем обстоятельства ранения и даже место обычно совпадают. Полковник Кэнтвелл, например, так же как и Ник, получает ранение на реке близ Фоссальты и тоже возвращается в эти места. Реальный пейзаж, где Хемингуэй и его герои испытали ужас смерти, приобретает в творчестве писателя характер мифопоэтический: река как граница между жизнью и смертью. Таким образом, в сюжете воспитания Ника Адамса события, описанные в рассказе «Какими вы не будете», являются кульминацией: становление героя завершается, и в последующих рассказах он уже не претерпевает развития.

Действие рассказа, по-видимому, происходит летом 1918 г. незадолго до того, как в Италию прибыли американские войска. Как явствует из воспоминаний героя, он был добровольцем в итальянской армии и участвовал в сражениях 1917 г., когда австрийские войска прорвали линию обороны итальянцев и отбросили их к реке Пьяве. Чтобы остановить их стремительное наступление, в бой бросали отряды восемнадцатилетних юношей, о чем, вероятно, и вспоминает герой.

Впервые на русском языке в переводе И. А. Кашкина — Знамя, 1938, № 7. Перевод многократно переиздавался. Приводится по: Э. Хемингуэй. Собрание сочинений в 4-х т. М., 1968. Т. 1.

Г.В. Лапина - Какими вы не будете. Анализ рассказа.

* * *

Адмони В.Г. «Поэтика и действительность. Из наблюдений над зарубежной литературой XX века», Л.: Советский писатель, 1975.

Одна из острейших проблем, стоявших (и стоящих в настоящее время) перед создателем повествовательных произведений в литературе XX века, — это проблема самого повествователя. Соотношение между повествователем и тем, о чем он повествует, могло и прежде принимать разные формы, но все же в XIX веке отчетливо преобладали два вида повествования. Иногда рассказчик выступал как некая высшая, никак специально не обозначенная, всеведущая инстанция. По выражению Флобера, "подобно господу богу, он видит все с высоты". В других случаях повествователь выступал как некая конкретная личность, прямо или косвенно охарактеризованная в произведении и повествующая, ведущая свои "сказ" на основании собственных воспоминаний, находящихся в ее распоряжении материалов и т. д. Голос такого рассказчика более или менее явственно слышится в произведении, его особая речевая манера, его взгляд на вещи определяют все повествование, создавая предпосылку для многообразных форм стилизации.

Оба эти вида рассказчика широко распространены и в литературе XX века. Но уже с середины предшествующего столетия всеведущий рассказчик все реже вмешивается в повествование, все реже комментирует излагаемые им события, а затем все большее значение получают более сложные формы повествования, ограничивающие всевластие и всеведение рассказчика. Основной фактор, определивший развитие этих форм, — стремление создать максимальную достоверность повествования, снять его субъективность.

Одновременно в XX веке расцветают и формы повествования, в которых субъективность рассказчика особенно подчеркивается. Остановимся сначала на некоторых формах, в которых рассказчик, хотя бы по видимости, максимально выключен из повествования.

Угол зрения рассказчика может быть идентифицирован с углом зрения кого-нибудь из персонажей. Рассказчик видит здесь только то, что видит этот персонаж, знает только то, что может быть известно данному персонажу, непосредственно осведомлен о переживаниях только этого персонажа и т. д. Такая форма повествования близка, на первый взгляд, к сказовому повествованию, то есть к той форме, при котором рассказчик сам так или иначе конкретизован и где его осведомленность так или иначе мотивируется. Ведь и здесь и там рассказчик лишается всеведения и становится обыкновенным человеком с ограниченным полем зрения. Но тут есть и существенное различие. Формально оно заключается в том, что вместо повествования от первого лица, характерного для сказовых произведений, в произведениях, в которых углы зрения рассказчика и какого-либо персонажа только идентифицированы, применяется третье лицо. и по сути дела, различие состоит здесь в том, что снимается та внешне выраженная субъективность, которая в той или иной мере всегда обязательно присуща рассказчику сказовому. Вот это-то соединение формально выключенной субъективности с ограниченностью кругозора и должно содействовать снятию опосредствующих звеньев между действительностью, изображенной в произведении, и читателем.

Так, в рассказе Эрнеста Хемингуэя (1899 — 1961) "Какими вы не будете" (1933) читатель не может выйти за пределы того, что видит и переживает Ник Адамс, посланный после тяжелого ранения на передовые позиции в ту часть итальянской армии, в которой он прежде сражался, с поручением демонстрировать форму американских солдат. Все, что здесь показано, увидено глазами Ника Адамса. Даже краткие замечания-ремарки, как будто непосредственно идущие от автора, например: "Сержант сделал знак второму ординарцу, и тот вышел", могут быть восприняты и как впечатления героя, который, несмотря на свою явную психическую ненормальность, вызванную ранением, обладает способностью четко фиксировать все, что происходит вокруг него. В частности, краткое описание атаки, данное в первой фразе рассказа словно с позиции автора, затем явственно раскрывается как реконструкция, произведенная героем на основании того, что он увидел, подъезжая к линии фронта.

"Атака развертывалась на лугу, была приостановлена пулеметным огнем с дорожной выемки и с прилегающих строений, не встретила отпора в городе и закончилась на берегу реки. Проезжая по дороге на велосипеде и временами соскакивая, когда полотно было слишком изрыто,

Николас Адамс понял, что происходило здесь, по тому, как лежали трупы" (перевод И. Кашкина).

И в такое повествование, целиком ведущееся с позиций героя, хотя и выдержанное в третьем лице, органически вплетается абзац, содержащий поток сознания героя в тот момент, когда у него под влиянием усталости и потрясения, вызванного тем, что он снова оказался во фронтовой обстановке, начинается приступ бреда.

Таким образом, рассказчик полностью отступает здесь в тень и все повествование в формальном плане целиком определяется углом зрения героя.

В.Г. Адмони - Анализ рассказа. Какими вы не будете.