Анализ рассказа «Кошка под дождем» Э. Хемингуэя

Петрушкин А.И., Агранович С.З. «Неизвестный Хемингуэй. Фольклорно-мифологическая и культурная основа творчества», Самара: «Самарский дом печати», 1997.

Небольшой рассказ Э. Хемингуэя «Кошка под дождем» — это было отмечено многочисленными литературоведами, пронзительно тосклив, но тоска эта создается не только и не столько мотивом непрекращающегося дождя, сколько мотивом ностальгии. Это ностальгия не по определенному месту (родине, дому), но по невозвратно ушедшим в небытие временам. Не случайно для американки, которая пока не может даже точно осмыслить ускользающий временной идеал, необходимо хотя бы перечислить его приметы: «Мне так надоело быть похожей на мальчика... Хочу крепко стянуть волосы, и чтобы они были гладкие, и чтобы был большой узел на затылке, и чтобы можно было его потрогать... Хочу кошку, чтобы она сидела у меня на коленях и мурлыкала, когда я ее глажу... И хочу есть за своим столом, и чтобы были свои ножи и вилки, и хочу, чтоб горели свечи. И хочу, чтоб была весна, и хочу расчесывать волосы перед зеркалом, и хочу кошку, и хочу новое платье...»

Если внимательно проанализировать желания то ли женщины, то ли девушки, то ли девочки (wife, girl), то можно увидеть определенный набор литературных клише, обозначающих мирное устойчивое семейное существование буржуа середины XIX века. Обыденщина этого скучного существования («если нельзя, чтобы было весело»), семейные ужины при свечах, которые так были ненавистны Эмме Бовари, становятся в XX веке чем-то влекущим, вызывают острую тоску по миру, который известен хемингуэевской героине только разве по книгам, в таком изобилии разбросанным в гостиничном номере. Но возврата к этим временам нет и быть не может. И это писатель обозначает, подчеркивая четырежды в первом абзаце рассказа, что из окон гостиницы был виден памятник жертвам войны.

Молодая американка испытывает тоску не по бытовой устроенности; желания ее куда глубже и сложнее — это стихийное стремление к обретению утраченной нравственной, духовной устойчивости: ведь героиня Хемингуэя сама, кажется, толком не может понять даже, кто, все-таки, она — мальчик, девочка, девушка, женщина (отсюда, вероятно, и некоторая внешняя инфантильность ее поведения). И здесь следует обратить внимание на такой момент: художник, чрезвычайно скупой на слова, подчеркивает, что героине нравился «высокий старик» — хозяин отеля.

«Он стоял у конторки в дальнем углу полутемной комнаты. Он нравился американке. Ей нравилась необычная серьезность, с которой он выслушивал все жалобы. Ей нравился его почтенный вид. Ей нравилось, как он старался услужить ей. Ей нравилось, как он относился к своему положению хозяина отеля. Ей нравилось его старое массивное лицо и большие руки» [1, 87].

Видимо, героиня Хемингуэя воспринимает хозяина отеля как составную часть того мира, который возродить уже невозможно. Но это и рассказ, как и «Мистер и миссис Элиот», о бесплодии в самых разных его проявлениях. Разговоров о детях между молодыми супругами нет (по крайней мере в тексте рассказа). Женщина, судя по всему, боится об этом даже думать, но ее мечты как бы сублимируются, всплывая в сознании как детали семейно-бытового ряда, и потому-то слова женщины «если уж нельзя длинные волосы и чтобы было весело, так хоть кошку-то можно?» наполняются тоской по неосуществленному материнству.

Рассказ этот приобретает полноту звучания при сравнении самого текста с предпосланной ему 10 главой, где дана моментальная зарисовка событий, происходящих на арене боя быков. В этом фрагменте снова присутствует коррида, и писатель обращает наше внимание на наиболее жестокие и кровавые сцены ее, характерные именно для поздней корриды. Народная (так называемая любительская коррида — копеа), наиболее близкая к древнему тотемистическому обряду, традиционно тесно связанная с фиестой, всегда была пешей. Всадники-пикадоры появились в корриде позже всех основных участников. И писатель далеко не случайно обращает внимание на самые жестокие моменты современной корриды:

«Белого коня хлестали по ногам, пока он не поднялся на колени. Пикадор расправил стремена, подтянул подпругу и вскочил в седло. Внутренности коня висели голубым клубком и болтались взад и вперед, когда он пустился галопом, подгоняемый моно, которые хлестали его сзади прутьями по ногам...» [1, 85].

Параллель между тем, что происходит в главе 10 и в рассказе «Кошка под дождем», должна подчеркнуть безысходное положение героини.

А.И. Петрушкин , С.З. Агранович - Кошка под дождем. Анализ рассказа.