Эрнест Хемингуэй
|
Гиленсон Б.А. Становление художника: от Оук-Парка до ПарижаГиленсон Б.А. История литературы США, Москва, "Академия", 2003
Малая родина.Эрнест Хемингуэй (Ernst Hemingway, 1899— 1961) родился в городе Оук-Парк, пригороде Чикаго. Его отец Кларенс Хемингуэй был практикующим врачом. Предки Хемингуэя принимали участие в Гражданской войне, чем будущий писатель гордился. Мать Грейс, урожденная Холл, принадлежала к состоятельному религиозному семейству, элите местного общества. Она отличалась музыкальной одаренностью, занималась пением, готовилась к сценической карьере, но, выйдя замуж, целиком посвятила себя семье. Всего у Хемингуэев было шестеро детей: четверо девочек и двое мальчиков. Эрнст был вторым ребенком. Детство писателя прошло в Мичигане, вместе с отцом ему нравилось рыбачить, ходить на охоту. Леса и озера Мичигана были его малой родиной, «страной Хемингуэя», которую он запечатлел в ряде своих новелл, одна из них так и называлась — «У нас в Мичигане». В школе Хемингуэй проявлял интерес к литературе, начал писать и редактировать школьные журналы. Когда летом 1917 г. Хемингуэй окончил школу, США уже вступили в Первую мировую войну. Вопреки желанию родителей он не стал продолжать образование. Достигнув 18-летия, Хемингуэй захотел записаться добровольцем в армию, но отец сумел его от этого отговорить. Осенью 1917 г. Хемингуэй переезжает в Канзас-Сити и начинает работать в местной газете репортером с окладом 15 долларов в неделю. Так началась его литературная деятельность. Первая мировая война.Весной 1918 г. Хемингуэй увольняется из газеты и, поддавшись ура-патриотическим настроениям, уезжает добровольцем в Европу, служит шофером в американском отряде Красного Креста на итало-австрийском фронте. Там, в июле 1918 г., попав под обстрел, он получает тяжелое ранение; на операционном столе из его тела было извлечено более 230 осколков. Горький военный опыт, физическая и психологическая травмы сыграли решающую роль в формировании мировоззрения Хемингуэя. Война сделала его убежденным антимилитаристом. Парижские годы.Вернувшись с фронта домой, Хемингуэй решает посвятить себя журналистике. С 1920 по 1924 г. он работает в канадской газете «Торонто стар» сначала местным, затем европейским корреспондентом. Переехав в Париж, Хемингуэй попадает в среду американских литераторов-экспатриантов, которые оставили родину, удручавшую их своим плоским прагматизмом, деляческим духом, равнодушием к духовным и художественным ценностям. В Париже он оказался в эпицентре литературной жизни, напряженных эстетических, новаторских поисков. Хемингуэй освещает международные конференции в Генуе (1922), Рапалло (1923), классовые конфликты в послевоенной Германии; одним из первых осуждает итальянский фашизм. Взяв интервью у Муссолини, «величайшего шарлатана», обнажает его демагогию. Значимой для него становится командировка на вторую в его жизни войну — греко-турецкую (1922), которая открывает ему трагедию мирного населения. Хемингуэй возвращается с греко-турецкой войны потрясенной. Его антимилитаристские убеждения еще более укрепляются. Перед ним встает вопрос о том, какой должна быть позиция писателя. Надлежит ли ему выступать с прямыми публицистическими декларациями, осуждающими войну, уподобиться политику? И он решает: писатель должен быть безоговорочно привержен нелицеприятной, беспощадной правде, которая воздействует на читателя эффективнее, надежнее любой пропаганды. На этом принципе и основывалась его эстетика. Позднее некоторые эпизоды газетных очерков и статей Хемингуэя «интегрировались» в художественную ткань его прозы. А журналистская практика в целом способствовала кристаллизации таких черт хемингуэевского стиля, как лаконизм, ясность, конкретность деталей. «В наше время».В 1924 г. Хемингуэй принимает нелегкое решение оставить журналистскую работу, дающую стабильный заработок, чтобы все силы отдать художественной прозе, стать писателем-профессионалом. К этому времени в журналах и сборниках появляются его первые рассказы. Он целеустремленно занимается самообразованием, много читает. Хемингуэй заявляет о себе как об оригинальном художнике сборником «В наше время» (In Our Time, 1925), который стал своеобразным прологом зрелого творчества писателя. Это был новеллистический цикл, иногда его даже называют «романом в новеллах» (как и сборник его наставника Ш.Андерсона «Уайнсбург, Огайо»). Пятнадцать коротких рассказов, или глав, фиксировали намеченную словно пунктиром жизненную историю «сквозного» лирического героя, Ника Адамса, мальчика, отрока и начинающего писателя. В нем дает себя знать автобиографическое начало. Новеллы прослаиваются своеобразными лаконичными интерлюдиями. Они не связаны с содержанием новелл непосредственно, но включают их в широкий, социальный контекст: в бесстрастно-протокольной манере напоминают о жестокости, насилии, убийствах, творящихся в «большом» мире. Тень войны незримо витает над сборником. Двое безымянных американцев, молодой человек и девушка, из новеллы «Кошка под дождем» (Cat in the Rain), кочующие по отелям Европы, бездомные и неприкаянные, несут в себе неустроенность «потерянного поколения». На первый взгляд это рассказ о бездуховном, бесплодном браке. Но, в сущности, смысл новеллы шире: она о человеческом одиночестве. Тень войны витает над Ником Адамсом в новелле «На Биг Ривер I». В ней почти ничего не происходит, да и о герое сообщается лишь то, что он собирается писать. С котомкой за плечами Ник Адамс выезжает за город, на природу. На нескольких страницах развернут выразительный пейзаж: лес, ручей, зелень, краски и запахи, как их ощущает герой. Наверное, только так мог радостно чувствовать первозданную красоту мира тот, кто соприкоснулся с войной, со смертью, с ужасом окопов. И это светлое мироощущение, кажется, передается вместе с героем и читателю. Почти зримые пейзажи — одна из примет Хемингуэя, художника с отчетливо выраженным романтическим началом. Природа у него, будь то сверкающие альпийские вершины, бездонно-изумрудная глубина моря или зелень лесов его родного Мичигана, исполнена поэзии, вечна и прекрасна, и ее лоно — «земля обетованная» хемингуэевских героев, бегущих от жестокости «цивилизации». Поиски мастерства.В молодости Хемингуэй составлял списки авторов, чье творчество достойно быть вне времени: Л. Толстой, Ф. Достоевский, И. Тургенев, Стендаль, Г. Флобер, Г. Джеймс, Ш. Бронте. Среди своих современников он выделял Д. Джойса, Э. Каммингса, Т. Манна. Был многим обязан Г. Стайн, Ф. С. Фицджеральду. Гертруда Стайн как-то, желая уколоть Хемингуэя, заметила: «Он кажется современным, но пахнет музеем». На первом месте стояли у Хемингуэя русские классики. В 1920-е годы его кумиром был Тургенев. В 1930-е годы он увлекся Толстым. Сложность простоты.Но, учась у мастеров, Хемингуэй никого не копировал, он выплавлял свой неповторимый стиль, который стал своеобразным откликом на внутреннюю потребность времени. В манере писателя видна неприязнь к «девальвированным» словам, теориям и лозунгам, претенциозному философскому глубокомыслию и авторскому указующему персту. Это был внешний план повествования. Но за этим просвечивал другой план, внутренний, прославленный хемингуэевский подтекст, открывавший перспективу его, казалось бы, таким незамысловатым картинам. В основе методологии Хемингуэя лежал принцип драматургический, не рассказ, о событиях, а их показ, раскрытие внутреннего через внешнее. Герои Хемингуэя были немногословны в своих «рубленых» диалогах, разговорах «ни о чем», за которыми, однако, угадывались напряженные психологические коллизии. [В Англии этот роман вышел под названием «Фиеста» (Fiesta).] Его простота была особая, мужественная, сопряженная с самой атмосферой его книг; его главенствующий принцип — «метонимический»: в частном обнаруживать общее, в малом — большое] Хемингуэй брал кульминационный эпизод в жизни героя и через него высвечивал весь характер, точно выписанная деталь давала ключ к осмыслению целого. Один из критиков заметил: «Я думаю, что благодаря воздействию его творчества мы решительным образом скорректировали как наши представления о стилевых стандартах, так и понимание самого процесса творчества». Хемингуэй отказался от «красивых» слов, живописных эпитетов, сложных, многоступенчатых конструкций. Важнейшими признаками мастерства были для него простота и краткость. В его прозе почти аскетически скупые фразы, лаконичные описания, повторяющиеся «ключевые» слова и словосочетания несли важную смысловую нагрузку. Хемингуэй побуждал вдумываться в написанное им, внимательно перечитывать. Работа газетчика научила его отсекать все необязательное. Его лексика на первый взгляд незамысловатая, почти банальная, притягивала своей загадочной новизной. В прозрачности его безукоризненно ограненного стиля, словно в отшлифованной гальке на дне чистой реки, заключалась своя эстетика. «Простые слова, — любил повторять Хемингуэй, — самые лучшие...» Б.А. Гиленсон
|
|
|
||
При заимствовании материалов с сайта активная ссылка на источник обязательна. © 2016—2024 "Хемингуэй Эрнест Миллер" |