Мендельсон М.О. Анализ романа «Иметь и не иметь» Э. Хемингуэя
Роман "Иметь и не иметь", над которым Хемингуэй работал дольше и в более сложных условиях, нежели над каким-либо другим, более ранним произведением, выразительно говорит о сдвигах в понимании им жизни.
Небольшой рассказ о владельце моторной лодки Гарри Моргане, который, чтобы прокормить семью, стал заниматься сомнительными и даже незаконными операциями, появился в печати еще в 1934 г. Второй рассказ о Моргане, повествующий о том, как, став контрабандистом, он потерял и руку и лодку, был опубликован несколько позднее. Оба эти рассказа, затем включенные в роман "Иметь и не иметь", были отмечены печатью полной бесперспективности. Да и в целом первый (неопубликованный) вариант книги о жизни и смерти контрабандиста Моргана, вариант, который был готов к началу 1937 г., завершался, по свидетельству М. Каули, "нотой крайнего разочарования".
В окончательном варианте романа, созданном в середине 1937 г., после поездки Хемингуэя в Испанию, где гражданская война уже была в разгаре, есть нечто принципиально новое и многообещающее. Правда, писателю так и не удалось придать этому произведению цельность и художественную законченность, которыми привлекает роман "Прощай, оружие!". Правда, "Иметь и не иметь" несет на себе заметные следы смутной для Хемингуэя в идейном отношении первой половины 30-х годов, когда он создавал начальные главы этого произведения (нам представляется, например, что несколько обедненно показан внутренний мир главного персонажа романа в сцене, рисующей убийство Морганом юноши — кубинского революционера, мечтавшего покончить "со всеми прежними политическими руководителями, с американским империализмом, который нас душит, с тиранией военщины"). И все же в книге ощущается осознанное желание Хемингуэя найти в жизни опору для движения вперед.
Гарри Морган, этот ярый индивидуалист, обреченный "не иметь", трагически гибнет. Но в широко известных, многократно цитировавшихся словах умирающего Моргана: "Человек один не может. Нельзя теперь, чтобы человек один", — выражено отрицание его индивидуалистического кредо, а заодно и философии жизни многих персонажей других, более ранних книг писателя. Не случайно в центре романа — противопоставление имущих и неимущих.
Уже отмечалось, что в заключительных главах произведения Хемингуэй с издевкой нарисовал тех, кто "имеет". В первых частях книги даны и другие сатирические портреты: наглого негодяя Фредерика Гаррисона, одного "из трех самых влиятельных людей в Соединенных Штатах", Джонсона — богатого человека, который подло обманул Моргана, ничего не заплатив ему за пользование лодкой.
Любопытен образ писателя Гордона, в котором Хемингуэй видит прежде всего человека без убеждений и без души, готового в угоду "моде" писать даже о рабочем движении, В уста одного из наиболее передовых персонажей романа автор вкладывает совершенно недвусмысленную оценку книг Гордона: "По-моему, все они — дерьмо...".
В упомянутой статье Дж. Норта о Хемингуэе отмечается мимоходом, что писатель был мало знаком с жизнью рабочих. "Я сомневаюсь, бывал ли он когда-либо на фабрике...", — говорит Норт. Нельзя, однако, пройти мимо того, что в романе "Иметь и не иметь" появляются образы американских рабочих. То обещание, которое содержали в себе портреты итальянских механиков, намеченные пунктиром в романе "Прощай, оружие!", теперь реализуется — пусть тоже не самым крупным планом — в образах американцев из низов, поднимающихся до сознательного протеста против буржуазного общества.
Разумеется, главный герой книги — Морган не живет жизнью рабочего. Но даже он в беседе с юным кубинцем вспоминает, "сколько раз" приходилось ему в прошлом участвовать в забастовках. Жена Гордона, готовясь расстаться с этим ненавистным ей человеком, противопоставляет ему нежно любимого отца, который "был котельщиком и руки у него были все в трещинах". Как тяжело живется рабочим в США, видно из рассказа приятеля Моргана — Эла, который занят "на общественных работах". Эл зарабатывает так мало, что ему нечем кормить малышей, "когда они приходят из школы", да и у всех членов его семьи "животы подводит от голода", ибо "нигде теперь нет такой работы, чтобы можно было жить не впроголодь".
Вражда к богатым, живущая в сердцах многих персонажей книги, порою приобретает вполне очевидную политическую окраску. Элу кажется, что даже Морган начинает говорить, "как красный". Один из изображенных в романе ветеранов войны, которых правительство загнало во Флориду, чтобы от них "избавиться", с горечью восклицает: "Мы дошли до точки. Мы хуже той голытьбы, с которой имел дело Спартак". И в книге снова возникает тема "красных", коммунистов. "Ты бы тоже был красным, если б имел голову на плечах", — говорит "высокий" ветеран другому.
Как ни мрачны обстоятельства жизни таких, как Гарри Морган, в романе загорается огонек надежды. Моргану "потребовалась вся его жизнь", чтобы он смог сказать, умирая: "Все равно человек один не может ни черта", но в этих словах таится зародыш понимания того, что раньше было недоступно героям Хемингуэя.
Роман "Иметь и не иметь", над которым Хемингуэй работал дольше и в более сложных условиях, нежели над каким-либо другим, более ранним произведением, выразительно говорит о сдвигах в понимании им жизни.
Небольшой рассказ о владельце моторной лодки Гарри Моргане, который, чтобы прокормить семью, стал заниматься сомнительными и даже незаконными операциями, появился в печати еще в 1934 г. Второй рассказ о Моргане, повествующий о том, как, став контрабандистом, он потерял и руку и лодку, был опубликован несколько позднее. Оба эти рассказа, затем включенные в роман "Иметь и не иметь", были отмечены печатью полной бесперспективности. Да и в целом первый (неопубликованный) вариант книги о жизни и смерти контрабандиста Моргана, вариант, который был готов к началу 1937 г., завершался, по свидетельству М. Каули, "нотой крайнего разочарования".
В окончательном варианте романа, созданном в середине 1937 г., после поездки Хемингуэя в Испанию, где гражданская война уже была в разгаре, есть нечто принципиально новое и многообещающее. Правда, писателю так и не удалось придать этому произведению цельность и художественную законченность, которыми привлекает роман "Прощай, оружие!". Правда, "Иметь и не иметь" несет на себе заметные следы смутной для Хемингуэя в идейном отношении первой половины 30-х годов, когда он создавал начальные главы этого произведения (нам представляется, например, что несколько обедненно показан внутренний мир главного персонажа романа в сцене, рисующей убийство Морганом юноши — кубинского революционера, мечтавшего покончить "со всеми прежними политическими руководителями, с американским империализмом, который нас душит, с тиранией военщины"). И все же в книге ощущается осознанное желание Хемингуэя найти в жизни опору для движения вперед.
Гарри Морган, этот ярый индивидуалист, обреченный "не иметь", трагически гибнет. Но в широко известных, многократно цитировавшихся словах умирающего Моргана: "Человек один не может. Нельзя теперь, чтобы человек один", — выражено отрицание его индивидуалистического кредо, а заодно и философии жизни многих персонажей других, более ранних книг писателя. Не случайно в центре романа — противопоставление имущих и неимущих.
Уже отмечалось, что в заключительных главах произведения Хемингуэй с издевкой нарисовал тех, кто "имеет". В первых частях книги даны и другие сатирические портреты: наглого негодяя Фредерика Гаррисона, одного "из трех самых влиятельных людей в Соединенных Штатах", Джонсона — богатого человека, который подло обманул Моргана, ничего не заплатив ему за пользование лодкой.
Любопытен образ писателя Гордона, в котором Хемингуэй видит прежде всего человека без убеждений и без души, готового в угоду "моде" писать даже о рабочем движении, В уста одного из наиболее передовых персонажей романа автор вкладывает совершенно недвусмысленную оценку книг Гордона: "По-моему, все они — дерьмо...".
В упомянутой статье Дж. Норта о Хемингуэе отмечается мимоходом, что писатель был мало знаком с жизнью рабочих. "Я сомневаюсь, бывал ли он когда-либо на фабрике...", — говорит Норт. Нельзя, однако, пройти мимо того, что в романе "Иметь и не иметь" появляются образы американских рабочих. То обещание, которое содержали в себе портреты итальянских механиков, намеченные пунктиром в романе "Прощай, оружие!", теперь реализуется — пусть тоже не самым крупным планом — в образах американцев из низов, поднимающихся до сознательного протеста против буржуазного общества.
Разумеется, главный герой книги — Морган не живет жизнью рабочего. Но даже он в беседе с юным кубинцем вспоминает, "сколько раз" приходилось ему в прошлом участвовать в забастовках. Жена Гордона, готовясь расстаться с этим ненавистным ей человеком, противопоставляет ему нежно любимого отца, который "был котельщиком и руки у него были все в трещинах". Как тяжело живется рабочим в США, видно из рассказа приятеля Моргана — Эла, который занят "на общественных работах". Эл зарабатывает так мало, что ему нечем кормить малышей, "когда они приходят из школы", да и у всех членов его семьи "животы подводит от голода", ибо "нигде теперь нет такой работы, чтобы можно было жить не впроголодь".
Вражда к богатым, живущая в сердцах многих персонажей книги, порою приобретает вполне очевидную политическую окраску. Элу кажется, что даже Морган начинает говорить, "как красный". Один из изображенных в романе ветеранов войны, которых правительство загнало во Флориду, чтобы от них "избавиться", с горечью восклицает: "Мы дошли до точки. Мы хуже той голытьбы, с которой имел дело Спартак". И в книге снова возникает тема "красных", коммунистов. "Ты бы тоже был красным, если б имел голову на плечах", — говорит "высокий" ветеран другому.
Как ни мрачны обстоятельства жизни таких, как Гарри Морган, в романе загорается огонек надежды. Моргану "потребовалась вся его жизнь", чтобы он смог сказать, умирая: "Все равно человек один не может ни черта", но в этих словах таится зародыш понимания того, что раньше было недоступно героям Хемингуэя.
При заимствовании материалов с сайта активная ссылка на источник обязательна.
© 2016—2024 "Хемингуэй Эрнест Миллер"