Никитина Д.А. Интертекстуальные аспекты романа Э. Хемингуэя «По ком звонит колокол»
Аннотация: На примере романа «По ком звонит колокол» Э. Хемингуэя выявляются формы и виды межтекстового взаимодействия, которые высвечивают с разных сторон позицию автора, его героев, особые черты языковой личности писателя.
Ключевые слова: интертекст, концепт, вертикальный контекст, Э.Хемингуэй, роман «По ком звонит колокол».
Интертекстуальность — термин введенный в 1967 году теоретиком постструктурализма, французской исследовательницей Юлией Кристевой для обозначения общего свойства текстов, выражающегося в наличии между ними связей, благодаря которым тексты (или их части) могут многими разнообразными способами явно или неявно ссылаться друг на друга.
Интертекстуальность получает конкретное воплощение в разнообразных формах и видах межтекстового взаимодействия: заголовок, эпиграф, выбор «говорящих» имён и прецедентных текстов («театральные спектакли, кино, телевизионные программы, реклама, песни, анекдоты, живописные полотна, скульптура, памятники архитектуры, музыкальные произведения» [4: 44]), актуализирующих значимую для автора фоновую информацию и апеллирующих к культурной памяти человека.
Изучение романа Хемингуэя «По ком звонит колокол» оказалось плодотворным для выявления интертекстуальности в следующих формах и видах межтекстового взаимодействия.
Название произведения Э. Хемингуэя «По ком звонит колокол» (For whom the bell tolls) ассоциируется с образом «Колокола свободы» (The Liberty Bell). Образ Набата, призывающего людей выступить в защиту свободы, возник в американской культурной традиции в связи с выпуском между 1839 и 1858 гг. в Бостоне по инициативе Марии Чэпмен 16 номеров альманаха литературных произведений, направленных против рабовладельчества [7: 514].
В качестве эпиграфа кроману Э. Хемингуэя «По ком звонит колокол» взято высказывание английского поэта XVII в. Джона Донна о непреходящей ценности человеческой жизни [7: 514]: «No man is a Hand, intire of it selfe; every man is a peece of the Continent, a part of the maine; if Clod bee washed away by the sea, Europe is the lesse, as well we if a Promontorie were, as well as if a Mannor of thy friends or of thine owne were; any mans death diminishes me, because I am involved in Mankinde; And therefore never send to know for whom the bell tolls; It tolls for thee» [7: 31].
Э. Хемингуэй в романе «По ком звонит колокол» оперирует прецедентными текстами:
«Three days could be a long time. He’d take her to see the Marx Brothers at the Opera» [7:262]. «It was a feeling of consecration to a duty toward all of the oppressed of the world which would be as difficult and embarrassing to speak about as religious experience and yet it was authentic as the feeling you had when you heard Bach, or stood in Chartres Cathedral or the Cathedral at Leon and saw the light coming through the great windows; or when you saw Mantegna and Greco and Brueghel in the Prado» [7: 265].
Любой литературный текст обладает интертекстуальными связями как универсальным признаком [5:9]. Интертекстуальность в художественных текстах часто соотнесена с понятиями вертикальный контекст (исторические ссылки, аллюзии, цитаты [2:39]) и фоновые знания («совокупность сведений, которыми располагает каждый, как тот, кто создает текст, так и тот, для кого текст создается» [2:7].
Выделим следующие способы введения вертикального контекста в романе Э. Хемингуэя «По ком звонит колокол».
Автор сам дает детальную информацию об источнике:
«„<...> he started to say a prayer for him again. „Hail, holy queen mother of mercy,“ he started. „Our life, our sweetness and our hope. To thee do we send up our sighs, mournings and weepings in this valley of tears“ [7: 349]. „It would certainly be interesting to see what his political development had been. The classical move from left to right, probably; like old Lerroux“ [7:195].
Намеренно дается ссылка на неверный источник для достижения комического эффекта:
«„Go with Bacchus“, Robert Jordan said in Spanish» [7:237]. «We could go into the hotel and register as Doctor and Mrs. Livingstone I presume, he thought» [7:196].
Известные цитаты представлены как анонимные, либо как пословицы или поговорки:
«Thou canst not dry them (feet) with thy hair?» [7:236]. «„You heard me“, Pablo said. „I would restore them all to life“. „And then you would walk on the water“, Pilar said» [7: 242].
«„Paper bleeds little", Robert Jordan quoted the proverb» [7:184]. «Two nights to love, honour, and cherish. For better and for worse» [7: 200].
Вертикальный контекст введён без графических обозначений, что приводит к осмыслению слов автора и цитатной речи:
«You’re not a real Marxist and you know it. You believe in Liberty, Equality and Fraternity. You believe in Life, Liberty and the Purduit of Happiness. Don’t ever kid yourself with too much dialectics» [7: 332].
Элемент из заимствующего текста сравнивается с определённым элементом из текста-источника, что приводится к более полному пониманию текста читателей в случае наличия у него достаточного фонового знания [3: 47]:
«Pablo was quite a lot like Lerriux. Prieto» [7: 195]. «Thou art a regular Don Juan Tenorio» [7:124]. «He didn’t want to make a Thermopylae, nor be Horatius at any bridge, nor be the Dutch boy with his finger in that dyke» [7:196].
Реализация интертекстуального тезауруса и интертекстуальной компетенции зависит от коммуникативных условий и типа речевой культуры носителя языка. Умение пользоваться интертекстуальным тезаурусом предполагает наличие особого вида компетенции интертекстуальной, позволяющей кодировать и декодировать интертекстуальные знаки.
«Осмысление человеком поступающей к нему информации сопровождается процессом ее концептуализации, то есть образованием концептов, концептуальных структур и целой концептуальной системы в человеческом сознании» [1:115]. Любой концепт вбирает в себя обобщённое содержание множества форм выражения в естественном языке и немыслимы без него, это результат словарного значения слова с личным и этническим опытом человека. «Особенности реализации ключевых концептов одного произведения оказываются в определённом смысле объяснимы посредством их включения, в контекст других произведений мировой литературы вследствие приобретения ими характера универсальности и высокой степени культурной значимости» [1: 115].
В романе Э. Хемингуэя «По ком звонит колокол» ключевые концепты («главные единицы картины мира, константы культуры, обладающие значимостью как для отдельной языковой личности, так и для лингвокультурного сообщества» [6:5]) выступают как «своеобразные интертекстуальные пересечения в контексте мирового культурного пространства» [1:115].
Все концепты Э. Хемингуэя «По ком звонит колокол» можно разделить на следующие группы: мир (концепт «время»), представление о человеке (концепт «трус»), нравственный концепт «грех», социальные понятия и отношения (концепт «война»), эмоциональный концепт «счастье».
Концепт «время» как неотъемлемая часть содержательной стороны языка, в романе Хемингуэя находит выражение в лексических единицах языкового уровня, в качестве слов с временным значением: «Today is only one day in all the days that will ever be. But what will happen in all the other days that ever come can depend on what you do today» [7:462]. «There is only now, and if now is only two days, then two days is your life and everything in it will be in proportion» [7: 201].
Концепт «война» в сознании героев романа «По ком звонит колокол»
• причиняет человеку смерть: «One dying in such a place can be very ugly, dirty and repugnant» [7: 95].
Война связана с гаммой разнообразных чувств и эмоций. К примеру,
• злость («That being angry is another damned luxury you can’t afford» [7: 402]. «No. Don’t be angry. Getting angry is as bad as getting scared» [7: 116]);
• ненависть («То kill them teaches nothing», Anselmo said. «You cannot exterminate them because from their seed comes more with greater hatred» [7: 75]);
• вина («But to shoot a man gives a feeling as though one had struck one’s own brother when you are grown men» [7: 472]);
• долг («„I come only for my duty", Robert Jordan told him.<...> I have to do what I’m ordered to do and I can promise you of its importance»» [7: 48]. «„To me, now, the most important is that we be not disturbed here", Pablo said. „To me, now, my duty is to those who are with me and to myself"» [7: 48]).
Концепт «война» в сознании героев романа «По ком звонит колокол»
• наполнена людскими страданиями: «АН through this war we have suffered from a lack of discipline and from the disobeying of orders and I will wait a while still for the Ingles» [7: 225];
• немыслима без понятия враг: «The fascists are warm, he thought, and they are comfortable, and tomorrow night we will kill them. <...> I have watched them all day and they are the same men that we are. <...> It is only orders that come between us. Those men are not fascists. I call them so, but they are not. They are poor men as we are. They should never be fighting against us and I do not like to think of the killing» [7: 225].
Война как трагическое связана с такими словами, как
• жизнь («Living was a hawk in the sky. Living was an earthen jar of water in the dust of the threshing with the grain flailed out and the chaff blowing. Living was a horse between your legs and a carbine under one leg and a hill and a valley and a stream with trees along it and the far side of the valley and the hills beyond» [7: 312]);
• убийство («For a stranger to kill where he must work with the people afterwards is very bad. It may be done in action, and it may be done if backed by sufficient discipline, but in this case I think it would be very bad, although it was a temptation and seemed a short and simple way» [7, c.95]. «The killing is necessary, I know, but still the doing of it is very bad for a man and I think that, after all this is over and we have won the war, there must be a penance of some kind for the cleansing of us all» [7:229]. «You’ll kill her too with those orders» [7:416]).
Известно, что в каждом концепте сведены воедино принципиально важные для человека знания о мире.
Так, с точки зрения героя Э. Хемингуэя Пабло, слово «трус» обозначает: «„Coward", Pablo said bitterly. „You treat a man as coward because he has a tactical sense. Because he can see the results of an idiocy in advance. It is not cowardly to know what is foolish"» [7: 86].
С точки зрения героя «По ком звонит колокол» Ан- сельмо, слово «грех» — «... is a sin to kill a man. Even Fascists whom we must kill» [7: 75].
Слово «счастье», с точки зрения героев Э. Хемингуэя Марии и Роберта Джордана, — «... to be on a good horse and ride fast with thee riding fast beside me and we would ride faster and faster, galloping, and never pass my happiness» [7:204]. «God, that was lucky I could make her go» [7:499].
Интертекстуальность в романе Э. Хемингуэя «По ком звонит колокол» высвечивает с разных сторон позицию автора, его героев, особые черты языковой личности автора.
Литература
1. Вишнякова Л. Д. Языковой знак как предмет семиотической концептологии. Тула, 2008.
2. Поббенет И. В. Основы филологической интерпретации литературно-художественных текстов. М., 1991.
3. Поббенет И. В. К проблеме понимания литературно-художественного текста (на английском материале). М., 1981.
4. Караулов Ю. Н., Петров В. В. От грамматики текста к когнитивной теории дискурса//Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989.
5. Липовецкий М. Н. Русский постмодернизм (Очерки исторической поэтики). Екатеринбург, 1997.
6. Маслова В. А. Введение в когнитивную лингвистику. М., 2007.
7. Хемингуэй Э. По ком звонит колокол. М., 1981.
При заимствовании материалов с сайта активная ссылка на источник обязательна.
© 2016—2024 "Хемингуэй Эрнест Миллер"