Сэлинджер и Хемингуэй. (отрывок из книги Кеннета Славенски "Идя через рожь")

Недолгое пребывание в Париже ознаменовалось для Сэлинджера не только сопричастностью к союзнической победе, но и его собственной, личной победой – знакомством с Хемингуэем. Писатель в то время был военным корреспондентом журнала "Кольерс" и, как он сам утверждал, умудрился проникнуть в Париж, когда тот был еще занят немецкими войсками.

Узнав, что Хемингуэй в Париже, Сэлинджер быстро сообразил, где его искать. Они с Джоном Кинаном погрузились в свой джип и направились прямиком к отелю "Ритц".

Хемингуэй встретил Сэлинджера радушно, как старого приятеля. По его словам, он читал рассказы Сэлинджера, а самого его узнал с первого взгляда - по портрету в журнале "Эсквайр". Когда Хемингуэй спросил, нет ли у него с собой чего-нибудь новенького, Сэлинджер протянул ему июльский номер "Сатердей ивнинг пост" с рассказом "День перед прощанием". Хемингуэй тут же рассказ прочитал, и он ему очень понравился. Потом они заказали себе выпить и поговорили о литературе. Для Сэлинджера, стосковавшегося по таким разговорам, эта беседа была как бальзам на душу. А еще его весьма порадовало, что, вопреки опасениям, Хемингуэй вовсе не держал себя высокомерным надутым мачо. В целом, он нашел Хемингуэя человеком простым и обаятельным, "очень симпатичным парнем" (Сэлинджер в письме к Уиту Бернетту, 9 сентября 1944) .

Может сложиться впечатление, что Сэлинджер отправился к Хемингуэю из простого тщеславия, чтобы потом хвастаться знакомством со знаменитостью. На самом деле, все было несколько сложнее. Сэлинджер никогда не выражал особого восхищения Хемингуэем - ни как человеком, ни как писателем. В то же самое время главными его литературными кумирами были Шервуд Андерсон и Френсис Скотт Фитцджеральд. Когда-то эти двое (c Андерсоном Хемингуэй в Париже не пересекался, но читатель, как и наш биограф Сэлинджера, об этом знать не обязан - прим. пер.) в том же Париже приветили неприкаянного, делающего первые шаги в литературе Эрнеста Хемингуэя. То есть, в "Ритц" Сэлинджер ездил не просто на встречу со всемирно известным писателем, а затем, чтобы обозначить духовную преемственность со своими литературными предшественниками.

Сэлинджер с Хемингуэем продолжали общаться и после парижского свидания. Мы не располагаем достоверными свидетельствами новых их встреч, но судя по многолетней доверительной переписке, такие встречи вполне могли иметь место.

В своей биографии Сэлинджера Уоррен Френч излагает такую историю – которую сам, правда, склонен считать апокрифической: желая доказать Сэлинджеру превосходство германского "люгера" над американским "кольтом" 45-го калибра, Хемингуэй взял и отстрелил голову оказавшейся поблизости курице. Если верить Френчу, этот случай нашел отражение в рассказе Сэлинджера "Дорогой Эсме с любовью - и мерзопакостью", в том его эпизоде, когда персонаж по имени Клей рассказывает, как подстрелил на войне кошку.

Встречались они после "Ритца" или нет, но переписка с Хемингуэем, к которому он обращался, как близкий человек, по прозвищу "Папа", очень поддерживала Сэлинджера до самого конца войны. Он был благодарен Хемингуэю за дружбу и за умение внушить надежду в трудную минуту (Сэлинджер в письме к Эрнесту Хемингуэю, 27 июля 1945), но теплые чувства к Хемингуэю как человеку у Сэлинджера не распространялись автоматически на его творчество - вспомнить хотя бы, как скептически в "Над пропастью во ржи" Холден Колфилд отзывается о романе "Прощай, оружие!". (Сэлинджер разделял в Хемингуэе писателя и человека. Он говорил Элизабет Мюррей, что на самом деле Хемингуэй по натуре человек мягкий, но так долго носит литературную маску крутизны, что она практически срослась с ним. Сэлинджеру был чужд один из основополагающих хемингуэевских мотивов. "Меня отвращает, - говорил он. - превознесение как высшей добродетели голой физической отваги, так называемого мужества. Видимо потому, мне самому его не хватает". - Прим. ред.)

Источник: http://ria.ru/weekend_books/20110722/404144778.html