Эрнест Хемингуэй

Мой мохито в Бодегите, мой дайкири во Флоредите

Зеленые холмы Африки. Глава девятая

Наутро Карл со своими людьми отправился на солонец, а Гаррик, Абдулла, М'Кола и я, перейдя дорогу, двинулись вверх по сухому руслу наискосок от деревни и стали подниматься в гору. Мы лезли в тумане по усыпанному галькой сухому дну, так густо поросшему кустарником, что приходилось идти согнувшись как бы по крутому туннелю, образованному ветвями и лианами. Я потел так, что намокли фуфайка и верхняя рубаха; когда же мы взобрались на высокий горный уступ и остановились, глядя вниз, на облака, нависшие над долиной, я озяб от утреннего ветерка и накинул плащ. Я не мог усидеть на месте и подал Гаррику знак идти дальше. Мы одолели склон горы и, поднявшись выше, пошли назад, потом перевалили на противоположный, теневой склон, останавливаясь над каждой долиной, чтобы внимательно осмотреть ее в полевой бинокль. Наконец, мы достигли чашеобразной долины, напоминавшей амфитеатр; по дну ее среди ярко-зеленой травы бежал ручеек, а дальний склон и весь нижний край поросли лесом. Мы сели в тени скал, защищавших нас от ветра, и, глядя в бинокли, увидели на противоположных склонах, освещенных восходящим солнцем, двух самок куду с детенышем — они паслись на опушке леса, торопливо ощипывая листья и молодые побеги, потом внезапно подняли головы, настороженно вглядываясь в даль, как делают все животные, когда пасутся среди деревьев. На равнине они видят так далеко, что чувствуют себя уверенно и пасутся спокойно, — не то что в лесу. Мы могли разглядеть даже белые вертикальные полосы на серых боках, и, сидя на высоком склоне этим ранним утром, я с удовольствием наблюдал за антилопами. Но вдруг мы услышали гул, как от обвала. Я подумал сначала, что это рухнула скала, но М'Кола сказал тихо:

— Ввана Кабор! Пита!

Мы прислушивались, ожидая второго выстрела, но кругом было тихо, и я решил, что Карл убил наконец куду. Самки, за которыми мы наблюдали, при звуке выстрела замерли было, насторожившись, потом снова стали щипать траву. Однако они все время держались леса. Мне вспомнилась старая пословица индийских охотников: «Один выстрел — есть мясо. Два выстрела — ничего нельзя знать. Три выстрела — на-ка выкуси», — и я достал словарь, чтобы перевести эту пословицу М'Кола. Она показалась ему забавной, он засмеялся и покачал головой. Мы осматривали долину в бинокль до тех пор, пока солнце не настигло нас, а потом бродили по противоположному склону горы и в другой красивой долине видели то место, где какой-то бвана, которого туземцы упорно именовали «Бвана Доктор», подстрелил замечательного самца куду; пока мы смотрели сверху на долину, там показался какой-то масай, и я сделал вид, будто хочу выстрелить в него. Гаррик заволновался и с трагическими жестами стал твердить, что там человек, человек, человек!

— А в человека разве стрелять нельзя? — спросил я.

— Нет! Нет! Нет! — воскликнул он, прикладывая руку ко лбу. Я с притворной неохотой опустил ружье, разыграв эту комедию для того, чтобы позабавить ухмылявшегося М'Кола.

Так как стало очень жарко, мы двинулись через луг, где трава была до колен и буквально кишела крупной красноватой прозрачнокрылой саранчой, которая тучами поднималась вокруг нас, жужжа, как косилка, потом вверх по невысоким холмам, вниз по длинному крутому склону и, наконец, долиной, в которой тоже густо роилась саранча, в лагерь, где мы уже застали Карла с его добычей.

Когда я проходил мимо палатки свежевальщика, он показал мне отрезанную голову антилопы, с которой капюшоном свисала шкура, а там, где череп был отделен от позвоночника, сочилась еще не запекшаяся кровь. Это был какой-то странный и жалкий куду. Лишь морда от глаз до ноздрей, гладко-серая, с белыми отметинами, да длинные изящные уши были хороши. На глазах, уже затянутых пленкой, сидели мухи, а рога, тяжелые, шершавые, вместо того чтобы завиваться вверх, круто изгибались в стороны. Это была удивительная голова, массивная и уродливая.

Старик сидел под тентом с книгой и курил трубку.

— Где Карл? — спросил я.

— Наверно, в своей палатке. Ну, что вы сегодня поделывали?

— Бродили вокруг холма. Видели двух куду.

— Ужасно рад за вас, — сказал я Карлу, останавливаясь у входа в его палатку. — Расскажите, как это вам удалось?

— Мы караулили в засаде, и проводники подали мне знак пригнуться, а когда я поднял голову, куду стоял уже совсем близко. Он показался мне огромным.

— Мы слышали ваш выстрел. Куда попала пуля?

— Кажется, сначала в ногу. Потом мы погнались за ним, и я стрелял еще несколько раз, пока не свалил его.

— А я слышал только один выстрел.

— Нет, их было три или четыре.

— Наверное, горы заглушали выстрелы, раз вы ушли в сторону… А рога у него массивные и раскидистые.

— Спасибо, — сказал Карл. — Надеюсь, вам достанется еще лучшая добыча. Проводники уверяют, что там был и второй самец, но я его не видел.

Я вернулся к нашему тенту, где сидели Старик и Мама. Оба, видно, были не в восторге от этого куду.

— Что это вы такие невеселые? — удивился я.

— Ты видел голову? — спросила моя жена.

— Конечно.

— Какое уродство!

— Ну, что ж, это куду. На солонце был еще один, надо туда съездить.

— Да, да, Чаро и следопыты уверяют, что там был еще один самец, крупный, с замечательными рогами.

— Вот и прекрасно. Этого убью я.

— Если только он придет опять.

— Как хорошо, что Карлу наконец посчастливилось, — сказала Мама.

— Бьюсь об заклад, он еще убьет самого крупного куду на свете, — отозвался я.

— Я пошлю его с Дэном за черными антилопами, — сказал Старик. — Так мы условились: первый, кто убьет куду, идет добывать черных антилоп.

— Что ж, это правильно.

— А потом, как только и вы добудете себе куду, мы отправимся следом за ними.

— Чудесно!

Предыдущая страница

Оглавление "Зеленые холмы Африки"

Следующая страница