Дом Хемингуэя на Кубе в наши дни (Охотничьи трофеи Хемингуэя)

"Это был наш огромный, прекрасный самец куду, он лежал на боку, мертвый, и рога его, дивные, разлетистые рога, изгибались темными спиралями; он свалился в пяти шагах от того места, где его настиг мой выстрел, и лежал большой, длинноногий, серый с белыми полосами, увенчанный огромными рогами орехового цвета, на концах словно выточенными из слоновой кости, с густой гривой на высокой красивой шее, с белыми отметинами между глаз и на носу — и я, нагнувшись, дотронулся до него, чтобы убедиться, что это не сон. Куду лежал на том боку, куда вошла пуля, вся шкура была целехонька, и от него исходил нежный приятный запах — так благоухает дыхание телят и тимьян после дождя".

Хемингуэй убил антилопу-куду в районе Масаи, на востоке от Кондоа, в самом центре Танганьики. Прошло сорок лет, но куду и по сей день прекрасно сохранился. Особенно великолепны его темные ветвистые рога и высокая стройная шея. Куду украшает почти пустую стену одной из комнат дома. Хемингуэй описывает охоту на зверя и энтузиазм, с которым его выслеживал, страстно мечтая заполучить такой замечательный экземпляр, и как он сначала принял какой-то тяжелый серый предмет за этого прекрасного, ни с чем не сравнимого зверя. В доме хранится не только сам трофей, но и оружие, с которым охотился Хемингуэй, — старый, хорошо смазанный карабин "манлихер" калибра 6,5. Бывалый охотник, проводник сафари, в рассказе "Недолгое счастье Фрэнсиса Макомбера" и Гарри Смит в "Снегах Килиманджаро", мистер Поп в "Зеленых холмах Африки" и Томас Хадсон в "Островах в океане", все они пользуются таким же оружием: "манлихером-256" австрийского производства. Этот маленький удобный карабин отличается необычайной точностью наводки, и его обычно имеют все профессиональные стрелки. Любимое оружие Хемингуэя стало экспонатом музея и замолкло навсегда.

На своем старом месте, рядом с двумя остро отточенными карандашами и бруском медной руды, стоит портативная пишущая машинка с черным корпусом, за которую американские коллекционеры предлагали 50 000 долларов, — это была единственная машинка, на которой Хемингуэй работал с огромным удовольствием. Находятся также на своих местах и книги, разбросанные вперемешку, как это любил Хемингуэй, без всякой системы, не по авторам и не по жанрам. Здесь же можно увидеть фотографии его близких и друзей, патроны разных калибров, различные награды, а также ордена и медали, полученные им во время второй мировой войны. Отличные охотничьи сапоги тоже стоят на своем обычном месте, как бы ожидая очередного сафари, которое уже никогда не состоится.

С высоты башни, построенной рядом с домом, прекрасно обозреваются раскинувшиеся вокруг волнистые холмы и пригородные селения, которые описал Хемингуэй в своих очерках, а если посмотреть на север, то над очистительными сооружениями порта можно увидеть слегка окрашенную пурпуром голубую полосу Гольфстрима.

В доме больше нет полотен Пауля Клее, Хуана Гриса и Миро, приобретенных Хемингуэем в Париже в 20-е годы по совету Гертруды Стайн. Они, безусловно, придавали больший колорит Финке Вихии и никак не нарушали атмосферу удобной, практичной и лишенной чопорности жизни. Самые дорогие картины и керамика прекрасно уживались здесь с гильзами от патронов, книгами по садоводству, боксерскими перчатками и двадцатью боевыми петухами.

"Хемингуэй на Кубе" - Норберто Фуэнтес