Кубинские истории в «Островах в океане» Хемингуэя

Живя на Кубе, Хемингуэй еще не раз станет свидетелем самых невероятных событий.

Вернемся снова к тому месту в "Островах в океане", где его герой направляется из своего дома в Гавану. Когда машина, бегущая по Центральному шоссе, въезжает на мост, на память Томасу Хадсону приходит чудовищное преступление, совершенное за несколько месяцев до этого. Один полицейский убил свою любовницу, разрезал ее тело на шесть частей, завернул каждый в оберточную бумагу и спрятал их в разных местах по обочинам Центрального шоссе. В жизни все произошло именно так, только частей было меньше, но убийца действительно служил в полиции, и голову жертвы действительно нашли в рыбачьем порту Батабано.

Хадсон обращает внимание на то, каким любопытным путем кубинцы пришли к выводу, что убитая девушка "несомненно" была американской туристкой: у кубинки груди не могли быть такими маленькими. Томас Хадсон решил временно "отказаться от ремонта дороги за воротами усадьбы, так как любому рабочему, который вздумал бы побежать или просто ускорить шаг, грозила опасность, что за ним погонятся с криком: "Вон он! Держи, лови! Вон кто изрубил ее на куски!"

В начале 50-х годов, когда Хемингуэй писал эти строки, бывший полицейский Рене Идальго, в прошлом студент-медик, отбывал срок в тюрьме на острове Пинос.

Следующий ниже отрывок из газетного отчета об этом деле принадлежит перу Карлоса Пальмы, снискавшего себе известность в 20-х и 30-х годах рядом репортажей с места казни приговоренных к расстрелу (сохранились фотографии, на которых запечатлены осужденный, комендантский взвод во главе с офицером и юный полицейский репортер Пальма с блокнотом и карандашом в руках). На лице Хемингуэя появлялась добродушная улыбка, когда у стойки "Флоридиты" к нему устремлялся с распростертыми объятиями этот человек, теперь уже член конгресса республики, управляющий тремя танцевальными салонами и директор журнала "Шоу", название которого говорит само за себя.

Стиль цитируемого отчета отвечает духу времени, грамматика же остается на совести автора.

"Суд над убийцей и расчленителем.

Рене Идальго Рамос, бывший полицейский, состоял в сожительстве с Селией Маргаритой Меной, с которой познакомился в школе танцев под названием "Галатея" и с которой часто ссорился, настолько, что они практически расстались после совместного Проживания в различных местах столицы и Батабано, где подсудимый служил полицейским. 8 марта 1939 года Идальго, проживавший в доме № 969 по улице Максимо Гомеса, позвал свою сожительницу, находившуюся в другой квартире того же дома, и, разразившись очередной сценой ревности, в ярости нанес Селии удар по черепу, сочтя после чего, что та умерла..."

Далее Пальма в том же духе описывает, как несчастная жертва, которую убийца, пользуясь полученными когда-то медицинскими познаниями, уже готовился расчленить, от боли пришла в себя. Тогда Идальго нанес ей сильный удар по шее, разрубив важные "сосудистые сосуды", в результате чего "последовала полная утрата жизни". И так далее и тому подобное. Верховный суд приговорил Идальго к 28 годам заключения.

Хемингуэй не узнал конца этой истории. Отбыв свой срок, уже стариком Рене Идальго вышел на свободу. В начале 70-х годов он работал на автобусной станции в Сантьяго-де-лас-Вегас, километрах в тридцати от столицы. Никто его не задевал, но с работавшими рядом с ним людьми он почти не общался. Идальго не проявил ни малейшего интереса к тому, что в качестве прототипа попал в одну из книг Хемингуэя. Газетной славы ему было достаточно.

Что касается Пальмы, то он еще долго сиял с обложки своего журнала с сигарой в руке и в обнимку с очередной "красавицей месяца". О его дальнейшей судьбе Хемингуэй тоже не знал. После победы революции все три его танцевальных салона и журнал "Шоу" были закрыты, но Пальму это не обескуражило. Он решил остаться в стране и зарабатывать на жизнь в масонских ложах лекциями на свою любимую тему: "Поиски счастья".

Он был в приятельских отношениях со всеми подряд, и в 1980 году с удовольствием демонстрировал у себя дома целую коллекцию фотографий с автографами: Пальма и Хуан Доминго Перон, Пальма и Фрэнк Синатра, Пальма и хористка Тонголеле, Пальма и Фульхенсио Батиста, Пальма и Кид Гавилан, Пальма и главный архитектор, Пальма и Дамасо Перес Прадо, Пальма на фоне портрета Пальмы и, конечно, Пальма и Эрнест Хемингуэй. Что до Хемингуэя, то он находил этого своего друга-приятеля человеком весьма занятным и не без удовольствия проводил с ним часок за стойкой "Флоридиты".

"Хемингуэй на Кубе" - Норберто Фуэнтес