Лиссандро Отеро о Хемингуэе

Писатель Лисандро Отеро вспоминает, что, когда он был студентом, однажды вечером в баре он увидел Хемингуэя, сидящего на табурете у стойки. Писатель был погружен в чтение. Лисандро подошел, чтобы поприветствовать его; в ответ Хемингуэй чуть было не влепил ему в подбородок хуком справа, "чуть было", потому что Лисандро успел отпрянуть и вернулся на свое место в дальнем углу стойки. Хемингуэй пробурчал ему вслед что-то вроде: "Нечего отвлекать человека, когда он работает". Но когда Отеро собрался уходить и попросил счет, оказалось, что Хемингуэй уже оплатил его. Более того, он пригласил юношу на Финку Вихию. Хемингуэй любил поучительные наставления: "Писателя нельзя отвлекать от работы".

Для Отеро знакомство с Хемингуэем оказалось не очень удачным. В студенческие годы знаменитый писатель был для него недосягаемым идеалом, и вот, вдруг, он увидел его буквально в двух шагах от себя сидящим в одиночестве у стойки бара и что-то пишущим на бумаге. "Для меня это было все равно что встретить Бога", — шутливо замечает Отеро. "Я хотел подойти к нему и сказать, что я студент и мне очень нравится все, что он написал. Потому что-тогда мне действительно казалось, что все, написанное Хемингуэем, просто великолепно. И вот, когда я подошел к нему, чтобы поздороваться, он меня чуть не ударил". Надо сказать, что Отеро был в баре не один, кроме того, он отнюдь не выглядел слабосильным или хилым, скорее наоборот. Он пришел в сопровождении приятеля, крепкого парня, который сказал с возмущением: "Какого хрена надо этому старому пьянчуге?" Отеро сдержался, и они с другом ушли в другой зал "Флоридиты". Затем Хемингуэй пригласил их к себе. Когда молодые люди уже собирались уходить, писатель помахал им рукой в знак приветствия и даже попытался оправдаться: "Дело в том, что ко мне часто подходят и отрывают от работы..." И добавил, обратившись к Отеро: "Вы знаете, где я живу? Селение Сан-Франсиско-де-Паула? Заходите как-нибудь вечерком!"

В ближайшее же воскресенье Лисандро Отеро стоял у ворот Финки Вихии. Он объяснил привратнику, что он недавно познакомился с Хемингуэем во "Флоридите". "Конечно, я не сказал ему, что Хемингуэй чуть было не ударил меня". Отеро не помнит, как тогда осуществлялась связь между воротами и домом, находившимся от них метрах в трехстах. Делалось ли это по телефону, с помощью магнето или по внутреннему переговорному устройству. Он не припоминает, чтобы кого-то посылали известить о прибытии гостя. Так или иначе, но Хемингуэй велел тотчас его впустить. Отеро прошел метров триста и был уже возле бассейна, когда Хемингуэй увидел его из окна и поспешил навстречу, радушно приветствуя. У хозяина была вечеринка, в доме шумно веселились гости, "почти все — американцы", слышно было, как испанское трио исполняло фламенко. Хемингуэй произнес несколько любезных фраз и сказал Отеро, чтобы он чувствовал себя как дома. Затем извинился, объяснив, что ему надо заняться и другими приглашенными. Появился Рене Вильярреаль в белой куртке, с подносом в руке. Он налил ему виски со льдом. Прошло с полчаса, и Отеро решил, что больше ему здесь делать нечего, и, не попрощавшись, покинул Финку Вихию. Спустя 20 лет Лисандро Отеро стал одним из самых многообещающих революционных писателей Кубы. Его перу принадлежит, в частности, очерк о Хемингуэе, в котором он высоко оценивает литературный талант американского писателя, его политические взгляды и, между прочим, рассказывает историю их встречи во "Флоридите". Он продолжает считать Хемингуэя образцом истинного писателя, а героиня романа "Фиеста", леди Бретт, по его мнению, является одним из лучших женских образов в мировой литературе.

Хуан Давид {Хуан Давид — известный кубинский художник-карикатурист.} вспоминает случай, который также раскрывает такую черту характера Хемингуэя, как его способность раскаиваться в собственных "дурных поступках". Он рассказывает о том, как однажды встретил писателя не во "Флоридите", а в одном из соседних с ней ресторанов, в старой Гаване. Давид беседовал с друзьями, а рядом за столиком сидел Хемингуэй с "какой-то дамой". Ресторан назывался "Эль Темплете" (сейчас здесь вместо традиционных креветок подают цыплят), и Давид хорошо запомнил тот день — 9 мая 1945 года, когда было объявлено о капитуляции Германии. Дамой была Мэри Уэлш. Внезапно в ресторане появился бродячий художник. Он потихоньку начал рисовать ничего не замечавшего Хемингуэя. Набросав за несколько минут портрет писателя, он приблизился к его столику в надежде получить кое-какое вознаграждение: уличные художники в Гаване тех лет за подобную работу, как правило, могли заработать пару-другую песо. Он обратился к Хемингуэю, прервав его беседу с Мэри: "Вы не откажетесь оценить труд кубинского художника?" Хемингуэй взглянул на рисунок — несколько быстрых и неуверенных линий, набросанных карандашом на листе бумаги и кое-где подчищенных. В его глазах на какое-то мгновение отразилось крайнее изумление. Затем он с силой обрушил на бумагу сжатый кулак и, приплюснув ее к столу, скомкал обеими руками, швырнул на пол и язвительно бросил художнику: "У моего сына это получается намного лучше". И тогда тот, понурив голову и грустно глядя на отвергнутый рисунок, своим неожиданным ответом сразил Хемингуэя: "Да, конечно, ведь ваш сын в состоянии заплатить за уроки рисования. Будь я богат, я мог бы стать настоящим художником. А так мне самому пришлось учиться тому немногому, что я умею". С этими словами он вышел из "Эль Темплете", а с ним улетучился аппетит Бога американской литературы. Эпизод омрачил встречу Хемингуэя с Мэри Уэлш и празднование дня капитуляции. Давид вспоминает, что Хемингуэй спросил, не знает ли он этого художника. "Я ему ответил, что знаю о нем очень мало". Хемингуэй отправился его искать, но не нашел. Тогда он вытащил билет в 20 песо и попросил метрдотеля передать деньги молодому человеку, как только тот появится в "Эль Темплете", и извиниться перед ним от его, Хемингуэя, имени. (Впоследствии выяснилось, что это был Масагер, ставший вскоре известным художником-карикатуристом.)

Давид полагает, что отрицательная реакция писателя была вызвана тем, что он просто не любил рисунки-шаржи. Сам Давид сделал с полдюжины карикатур на Хемингуэя, они были опубликованы в крупнейших кубинских газетах и журналах. "Я часто встречался с Хемингуэем, но он никогда и словом не обмолвился о моих рисунках, не сделал ни малейшего комментария. Карикатур он не любил, и, видно, не случайно произошла тогда история с Масагером".

"Хемингуэй на Кубе" - Норберто Фуэнтес