Мэри Уэлш Хемингуэй и Фидель Кастро

В конце августа 1961 года, спустя месяц после похорон Хемингуэя, во дворе Финки Вихии, у входа в дом, состоялась необычная церемония.

Вдова Хемингуэя, Мэри Уэлш, держала в руках фолиант из 30 листов превосходной тонкой бумаги с тисненым красным вензелем Финки Вихии. Внизу на каждом листе стояла подпись. В качестве официального представителя на церемонии присутствовал Фидель Кастро. Кроме того, здесь находились Грегорио Фуэнтес и братья Хосе Луис и Роберто Эррера Сотолонго.

Перед тем как приступить к чтению документа, Мэри Уэлш обменялась любезностями с гостями. Она протянула Фиделю Кастро фолиант, но он отказался. "Нет, сеньора. Лучше сделайте это сами". Согласно документу, составленному соответственно на испанском и английском языках, дом Хемингуэя и личные вещи писателя передавались в дар кубинскому государству, чтобы служить "на благо народа". В документе выражалось пожелание, чтобы в доме проводились встречи молодых писателей и чтобы здесь находился центр ботанических исследований. В тех же целях может также быть использована домашняя библиотека художественной и технической литературы, насчитывающая более 9000 томов. Кроме того, в тексте документа давался ряд полезных советов по содержанию дома.

Мэри Уэлш оставляла за собой право пользования — и право увезти в Соединенные Штаты — наиболее ценными произведениями искусства, находившимися в доме. Последний пункт документа удостоверял также, что Мэри оставляет за собой деревянное бунгало, слева от дома, которое не будет превращено в музей. Здесь она сможет останавливаться во время своих будущих приездов на Кубу.

По одной из существующих версий, Мэри Уэлш через несколько дней якобы решила сжечь корреспонденцию мужа. Она это сделала потихоньку от всех, разведя костер во дворе дома. Таким образом, она выполняла волю мужа. На этом в истории Эрнеста Миллера Хемингуэя можно было бы поставить последнюю точку.

Эррера Сотолонго вспоминает: "Фидель позвонил на Финку Вихию, чтобы договориться с Мэри о своем визите. Мне сказали, чтобы я тоже пришел. Но я вовсе не просил об этом через какого-то посредника, как пишет в своей книге Мэри". Фидель приехал к вечеру. Три "олдсмобиля" темно-лилового цвета образца 1960 года — автомашины Фиделя и его свиты — остановились у аллеи перед гаражом. Девять человек в оливковых униформах — шоферы и охрана — скромно остались стоять рядом с машинами. Фидель вошел в дом один. Быстрое рукопожатие с Мэри, другое — с Эррерой Сотолонго и краткое представление остальных членов комитета по приемке Финки Вихии. "Садитесь, пожалуйста, — сказала Мэри. — Чувствуйте себя как дома". Фидель, в берете и с толстой сигарой в руке, направился было к креслу, не подозревая, что это было любимое кресло Хемингуэя. "Здесь всегда любил сидеть Папа", — заметила Мэри. Фидель сразу же отошел от кресла. Но Мэри, улыбаясь, воскликнула: "О нет, пожалуйста! Вы меня не так поняли! Сядьте в кресло, прошу вас!"

Подали легкую закуску, приготовленную Мэри. "Вы можете забрать с собой все, что хотите", — сказал Фидель. Мэри ответила: "Я бы взяла картины. Коллекцию картин". Затем она попросила разрешения оставить себе бюро, стоявшее в ее комнате, и рукописи Хемингуэя, хранящиеся в сейфе банка. Кроме того, Мэри хотела увезти с собой постельное белье, скатерти и салфетки, посуду и столовые приборы. Эррера Сотолонго говорит: "Там было много разнообразных приборов, например вазочка для креветок с перламутровыми ручками".

Речь шла о том, каким должен быть музей. В доме имелась богатая коллекция "Атласа Хаммондса", а также собрание сочинений Марка Твена. Они могли быть использованы по назначению. Говорилось, что гараж, где в настоящее время есть помещение для выставок, вполне возможно приспособить для читального зала. Фидель провел в доме Хемингуэя два часа. Его внимание привлекли охотничьи трофеи. Он внимательно осмотрел коллекцию оружия, выслушал историю кенийского куду, украшавшего столовую. Мэри сказала, что хочет подарить ему карабин "манлихер-шенауэр-256", любимое оружие Папы. Фидель поблагодарил, но сказал, что предпочитает, чтобы оно оставалось здесь, и что дом Хемингуэя должен быть неприкосновенным.

Говорилось и о том, что коллекция пластинок тоже должна остаться в доме и ими надо пользоваться. "Здесь всегда звучала музыка", — говорит Эррера Сотолонго.

В тот момент когда в Гаване велись эти официальные переговоры, Гленвей Вескотт в одной из американских газет писал, что надо предупредить уничтожение неизданных произведений Хемингуэя. Гленвей Вескотт не исключал того, что Мэри во время своего пребывания в кубинской столице может предпринять подобные шаги. Это побудило Мэри Уэлш в книге "Как это было" объяснить, что в костер, который был разведен на теннисном корте Финки Вихии, она бросила сотни старых журналов, скопившихся в доме за долгие годы. Она поясняет, что "журналы были предварительно отобраны". В большинстве своем это были экземпляры "Эль Руэдо" и "Экономиста". Мэри Уэлш добавляет, что при этом присутствовали близкие друзья дома: Роберто Эррера Сотолонго, Валери, Маито Менокаль, Элисио Аргуэльес и Рене Вильярреаль.

В другом месте книги Мэри Уэлш говорит, что ей удалось, воспользовавшись некоторыми льготами, предоставленными кубинцами, вывезти из страны драгоценности и некоторые предметы роскоши на более чем полмиллиона долларов. Все ценности она провезла подпольно, уложив их в свой ручной багаж.

Больше года дом Хемингуэя стоял закрытым. В соседнем доме Стейнхартов, бежавших из страны приблизительно в то время, когда ушел из жизни Хемингуэй, временно расположилась зенитная батарея, которая с возвышения охраняла один из районов столицы. Вся стеклянная посуда в домах Стейнхарта и Хемингуэя, а также остальных жителей Сан-Франсиско-де-Паула уцелела благодаря тому, что ни один подозрительный самолет не пролетел над этой зоной, а следовательно, шестнадцать пушек, установленных в саду и во дворе виллы Стейнхарта, хранили молчание. В то же самое время в доме Хемингуэя в течение недели квартировал батальон, сформированный из бывших беспризорников и бездомных мальчишек, проходивших здесь военную подготовку. Им не разрешалось заходить внутрь дома, но они могли располагаться в саду и во дворе.

В ноябре 1962 года музей Хемингуэя посетила первая официальная делегация. Фидель Кастро снова приехал сюда. Он привез с собой капитана американского судна, доставившего на Кубу груз медикаментов и консервированных продуктов — частичную компенсацию, которую администрация Кеннеди вынуждена была выплатить за громогласный провал операции в заливе Свиней.

"Хемингуэй на Кубе" - Норберто Фуэнтес