Шкипер Хемингуэя Грегорио Фуэнтес
Норберто Фуэнтес. Хемингуэй на Кубе
В 1928 году Хемингуэй познакомился с человеком, который займет важное место в его жизни. Новый знакомый не был ни пиратом, ни контрабандистом.
Разыгравшийся шторм заставил "Аниту" укрыться у берега Драй Тортугас. В ту же бухточку, спасаясь от непогоды, набилось много разных суденышек, и среди них — парусная рыбачья лодка. Капитан парусника Грегорио Фуэнтес бесстрастно наблюдал за маневром "Аниты".
На нем была рубаха в красную и черную клетку, напоминавшая сигнальные флажки, какими пользуются лоцманы при входе в гавань. И выглядел и держался он как бывалый моряк. С 1938 года Грегорио Фуэнтес станет бессменным шкипером
"Пилар" и превратится в "pilar {Pilar (исп.) — опора.} del "Pilar", как сказал однажды Хемингуэй.
В "Великой голубой реке", написанной в 1949 году, Хемингуэй рассказывает, что он и его спутники перешли на борт стоявшей рядом лодки, чтобы купить у ее капитана несколько луковиц. Он дал им лук, не взяв денег, и угостил ромом. Хемингуэй вспоминает, что его лодка была самой чистой из всех, какие он когда-либо видел, и приходит к выводу, что для Грегорио самым важным в жизни было ловить рыбу и содержать в чистоте и порядке свою лодку. Хемингуэй считал, что с Грегорио ему очень повезло. Только благодаря его опыту "Пилар" вышла невредимой из трех ураганов, включая тот, что обрушился на Кубу в октябре 1944 года со скоростью ветра 180 миль в час. И при этом страховому обществу не приходилось выплачивать компенсацию владельцу судна, кроме одного-единственного раза, когда случилась поломка руля.
В то время, когда Хемингуэй писал о нем в "Великой голубой реке", Грегорио Фуэнтесу было пятьдесят лет. Сейчас он — убеленный сединами патриарх, все еще, однако, занимающийся рыбной ловлей. Живет он все в том же доме, который приобрел когда-то на зарабатываемые у Хемингуэя деньги (250 долларов в месяц). Вот он сидит в гостиной своего дома, еще крепкий как дуб, на голове неизменная бейсбольная шапочка, спокойно лежат на коленях узловатые, натруженные руки, перед ним на стеклянном столе стакан с ромом на донышке. В окружении любящей и искренне почитающей его как своего главу семьи он ждет "дня последнего бритья" — так он это называет. Жена Долорес готовит ему обильные завтраки в американском духе, к которым приучил его Хемингуэй: овсяные хлопья, несколько кусков хлеба с маслом, омлет, сыр и кофе с молоком. Достаточно провести полчаса на передней верандочке его дома, чтобы понять, какие отношения связывают его с жителями Кохимара — ни один человек не проходит мимо, не поприветствовав его. В этом маленьком рыбачьем поселке ему воздается должное и как бывшему капитану "Пилар", и как опытнейшему рыбаку.
"Тогда у Драй Тортугас, — вспоминает Грегорио, — Папа еще не был Папой. Он был молодой, здоровый, крепкий и очень славный парень. Лет ему было 27 — 28, не больше, Все-то он улыбался, все рвался помогать. Разговорчивый был, темноволосый и честный.
Они там застряли из-за шторма. Им надо было связаться с Ки-Уэстом, ну я и повез его на маяк. Залил в трюм воды для балласта, чтоб парусник мой не опрокинулся по дороге. Он смотрел и удивлялся.
Когда добрались, я попросил там, на маяке, чтобы дали моему приятелю позвонить по телефону, который через подводный кабель соединялся с Ки-Уэстом. Ему опять удивительно — не знал, что такое вообще существует. Он тогда еще много чего не знал. Не знал, что люди с маяка были мои друзья и что я, каждый раз как шел мимо, подбрасывал им несколько бутылок коньяка".
На видавшем виды паруснике "Хоакин Систо" Грегорио возил с Кубы в Ки-Уэст свежую рыбу. Другие рыбаки, прятавшиеся от бури у берега Драй Торту гас, не осмелились выйти в море и пройти три мили, чтобы доставить Хемингуэя на маяк. А Грегорио решился.
Спустя годы Грегорио плавал на научно-исследовательском судне массачусетского университета "Атланта", занимавшемся изучением флоры и фауны кубинского островного шельфа. Старый приятель Хемингуэя лоцман гаванского порта Хулио Идальго порекомендовал писателю Грегорио. Хемингуэй нашел его в кафе в Касабланке, по другую сторону гавани. Прошло 10 лет, но они сразу узнали друг друга. Грегорио согласился пойти на "Пилар" шкипером.
Что касается урагана 1944 года, упомянутого Хемингуэем, то, по словам Грегорио, все было очень просто. В тот раз Грегорио поставил "Пилар" на якорь на мелководье в заливчике, образованном изгибом берега гаванской бухты, и закрепил судно "за все, что мог, за мангровые кусты и деревья, за камни. Когда закончил, яхта была похожа на муху, попавшую в паутину". Грегорио принял на борт человек шесть рыбаков, с оказавшихся поблизости и уже едва державшихся на воде лодок и яликов. "Тут как раз ураган налетел в полную силу, задул шквальный ветер, на нас обрушились волны, и, казалось, яхта вот-вот сорвется — швартовы заскрипели, доски на палубе затрещали..." А Грегорио Фуэнтес готовил для всех arroz con polio — рис с курицей — и пил шотландское виски. Ободрял других рыбаков: "Скоро выдохнется". Это он об урагане. "Ветер стих ближе к вечеру. Рыбаки, что укрылись у меня на борту, помогли мне вывести яхту из мангровых зарослей. Я, еще когда их брал, подумал, что они мне потом помогут".
Грегорио рассказывает, как он стал моряком. Когда ему было четыре года — жил он тогда с родителями в Испании, — его отец пошел с ним к "самым главным начальникам порта Лансароте" ("к генералам", — добавляет он и показывает рукой на воображаемые галуны на плече). "Иди сюда, мальчик, — подозвали они его. — Где ты хочешь служить королю? На воде или на земле?" На земле означало солдатом, на воде — моряком. "Я хочу на море", — ответил он. "Вот тогда я и сделал свой выбор".
Грегорио — единственный рыбак в мире, владеющий авторскими экземплярами нескольких фотографий, сделанных Робертом Капой и Каршем. Одна из работ Карша — знаменитый портрет Хемингуэя — висит на стене в гостиной. Остальные фотографии он хранит в конверте.
У бывшего шкипера "Пилар" четыре дочери. Одна из них, Эльвира, не замужем и живет с родителями. Три замужние дочери, Америка, Бланка и Аурора, сделали его дедушкой семерых внуков.
Он женился на Долорес Перес в 1922 году. Больше полувека вместе. "Ну и натерпелся я от этой Долорес!" — шутит он. Но и она не остается в долгу: "Беда в том, что Грегорио очень нерешительный человек — ему бы давно уйти, а он все тут, как пришпиленный".
Старый моряк не любит кино, а чтение в его возрасте, считает он, "плохо действует на мозги".
Хемингуэй напутствовал их детей и внуков, был почетным сватом на их шумных и веселых свадьбах.
"Работа с Папой была по мне. Я не только шкипером был, а еще и готовил и еду и напитки. В те времена хороший шкипер больше моего зарабатывал, но я от Папы — никуда. Он был настоящий друг".
Запасы провизии на "Пилар" никогда не иссякали: свежие продукты и консервы, американские супы в пакетиках, фасоль и острые tamales — пирожки из кукурузной муки с мясом и специями. Заведовать баром Хемингуэй назначил "Григорине", как он называл Грегорио. Как только гаванская крепость Морро оставалась позади, Хемингуэй приказывал: "Капитан Григорине, займитесь этиловым департаментом".
При заимствовании материалов с сайта активная ссылка на источник обязательна.
© 2016—2024 "Хемингуэй Эрнест Миллер"