Норберто Фуэнтес - Хемингуэй на Кубе. События в Санто-Доминго

Это сообщение было напечатано на первой странице, и Хемингуэй сохранил ее всю целиком, а интересующую его информацию обвел красным карандашом. Абзац, в котором говорится о нем, он подчеркнул отдельно.

"Диарио де ла Марина"

17 октября 1947 г.

САНТО-ДОМИНГО ОБРАТИТСЯ В МЕЖДУНАРОДНЫЙ ТРИБУНАЛ С ОБВИНЕНИЯМИ В АДРЕС КУБЫ, ВЕНЕСУЭЛЫ И ГВАТЕМАЛЫ

Среди обвиняемых чиновников находится бывший министр Алеман, который, как утверждают, вложил в дело 350000 долларов и передал в распоряжение революционной армии правительственные грузовики.

Нью-Йорк, 16 октября

(Амадор Мартин, агентство ИНС)

Согласно сообщению доминиканского представительства в Нью-Йорке, правительство президента Рафаэля Леонидаса Трухильо представит международному трибуналу объемистое досье весом в три фунта, в котором содержится обвинение высокопоставленным чиновникам правительства Кубы, Венесуэлы и Гватемалы в том, что они принимали участие в потерпевшей неудачу акции, целью которой являлось вторжение в Доминиканскую Республику.

Эти документы ставят своей целью доказать, что президент Венесуэлы Ромуло Бетанкур оказал финансовую помощь интервенционистским силам, которые должны быть брошены против Санто-Доминго. Однако, подчеркивается в докладе, согласно сведениям, полученным из Венесуэлы, президент Бетанкур прекратил свою помощь, "удостоверившись в том, что его деньги разбазариваются впустую". Как указывается далее, после отказа Бетанкура участвовать в плане агрессии, основная помощь революционерам стала поступать от правительственных чиновников Кубы и Гватемалы.

В указанном документе также говорится о том, что группа революционеров, запланировавших вторжение, состояла из нескольких десятков ветеранов военно-воздушных сил США и Канады, целью которых было подвергнуть бомбардировке военные сооружения в городе Трухильо и других стратегических пунктах Доминиканской Республики. Согласно доминиканскому докладу, революционеры нашли приют в доме американского писателя Эрнеста Хемингуэя, вблизи Гаваны, на Кубе, который неоднократно оказывал им содействие. Американские летчики, замешанные в заговоре, недавно вернулись в Майами, Флорида. Они заявили, что, хотя в доме Хемингуэя для них всегда имелись в изобилии еда и выпивка, им не заплатили суммы, обещанной за участие в этой авантюре.

Некоторые из них получили всего несколько сот долларов из 6000 — 8000, обещанных каждому.

Далее в докладе утверждается, что на борту самолетов, принадлежавших революционерам, находились бомбы, которые в свое время американское военное ведомство, сбывавшее устаревшее вооружение, передало в руки правительства Венесуэлы.

В докладе также указывается, что "кубинское правительство проявило полное безразличие к документально обоснованным обвинениям, предъявленным ему в связи с деятельностью революционеров". И добавляется, что президент Кубы Грау Сан Мартин категорически отрицал все утверждения о существовании каких бы то ни было революционных сил в стране, хотя доверенное лицо революционеров Эрнест Хемингуэй сообщил агенту доминиканского правительства, что численность революционной армии "возросла уже до семи тысяч человек" и что подготовка этих людей осуществляется в различных районах страны.

В доминиканском центре информации, находящемся в Нью-Йорке, было также сказано, что доминиканская пресса все еще публикует сообщения об арестах участников движения и о захвате кубинскими войсками оружия мятежников. Это является доказательством того, что подобный заговор существовал, хотя многие газеты в США и других американских странах подвергали сомнению подобные утверждения.

На сей раз Хемингуэй вынужден был бежать. Его имя склонялось в связи с так называемым "международным заговором". В действительности речь шла о плане, задуманном группой кубинцев и доминиканскими эмигрантами, целью которого было свержение диктатуры Рафаэля Леонидаса Трухильо. Предполагалось, что план является совершенно секретным, но в Гаване о нем знали все без исключения и даже иностранные посольства.

Планируемая экспедиция готовилась с ведома и благословения Рамона Грау Сан Мартина, бывшего тогда президентом Кубы. Он преследовал далеко идущие цели: заработать себе авторитет у общественности и выдвинуть в качестве кандидата на президентских выборах 1948 года Хосе Алемана, министра просвещения и своего протеже. Алеман должен был играть роль героя в рядах экспедиционеров. Он давал понять, что "оказывает финансовую поддержку планам вторжения".

В акции участвовало более 1200 добровольцев, в большинстве своем кубинцы. В течение трех месяцев они проходили обучение на островке Конфитес {Конфитес — островок, около километра в длину и пятидесяти метров в ширину, почти без растительности.}; у них было значительное число разнообразного вооружения, включая десантные корабли. Одним из бойцов-добровольцев был лидер университетской молодежи Фидель Кастро. Сначала он командовал взводом, а затем встал во главе роты. Во время военных учений Кастро отличался необыкновенным усердием, был великолепным стрелком, а кроме того, с удивительным юмором относился к атакам несметных полчищ москитов. Он стойко переносил все трудности жизни на маленьком клочке земли, особенно если учесть то обстоятельство, что во главе экспедиции находились многие его идейные враги, и в частности такой опасный и опытный, как Роландо Масферер.

И по сей день еще ведется немало споров о сути операции.

Грау Сан Мартин задумал осуществить оппортунистическую и демагогическую акцию. Предполагается, что он вложил в нее около миллиона долларов. Трудно сказать, как далеко он намеревался зайти в своей игре. С политической точки зрения Трухильо являл собой легкоуязвимую мишень. По словам одного журналиста, "само упоминание его имени в любом прогрессивно настроенном человеке вызывало усиленное выделение адреналина". Кроме того, очевидно, что Грау Сан Мартин хотел воспользоваться подъемом революционного движения в регионе: в Гватемале президентом в то время был Хакобо Арбенс, а в Венесуэле — Ромуло Бетанкур. Однако операция приобретала с каждым днем все больший размах, и Грау Сан Мартин решил, что она выходит за рамки его контроля. Становилось ясным, что некоторые из экспедиционеров, находившихся на Конфитесе, действительно готовы были начать наступление на доминиканскую столицу. Трухильистские дипломаты подняли невообразимую шумиху.

Экспедиция потерпела провал, когда генерал Хеновево Перес Дамера, командующий кубинской армией, отдал приказ подразделениям военно-морского флота арестовать персонал острова Конфитес. Дамера, настоящий опереточный генерал, жеманный сибарит, вес которого достигал 312 фунтов, стяжал себе славу "большого доки по части разных грязных делишек". Получив от доминиканского диктатора солидное вознаграждение, Хеновево объявил что, мобилизуя военные силы против находящихся на островке экспедиционеров, он тем самым выступает "в поддержку мира и согласия".

Именно тогда Роландо Масферер, командовавший одним из батальонов экспедиционистской армии, решил отступить перед лицом "новых обстоятельств". Масферер во время гражданской войны в Испании боролся на стороне республиканцев. Он был членом коммунистической партии, из которой позднее дезертировал, и завоевал себе прочную репутацию наемного убийцы и продажного политика. Увидев, что остров окружен военными кораблями, он совершил открытое предательство, сдав всех своих людей властям.

Однако среди экспедиционеров был человек, который осмелился не подчиниться приказу о сдаче. Спустя 37 лет он говорит об этом следующее: "Я был твердо убежден, что не может быть ничего хуже чувства горечи и обреченности для тех, кто потерпел поражение". Фидель Кастро находился на борту корабля, которому удалось отойти от острова. Спустя несколько часов недалеко от Моа их задержал фрегат. Но Фидель сумел добраться до берега, спрыгнув за борт. Он прихватил с собой надувной матрас и немного оружия. "Я твердо решил, что не дам себя схватить и спасу, что смогу, из оружия".

Имя Хемингуэя усердно склонялось в досье острова Конфитес. "План вторжения, — утверждает Лионель Мартин, один из иностранных корреспондентов в Гаване, — стал достоянием международной общественности, когда Трухильо обвинил Эрнеста Хемингуэя в том, что он является ярым поборником готовившейся операции". Но обвинение было явным преувеличением.

Мэри Уэлш в свой книге "Как это было" рассказывает, что однажды тихим, мирным вечером покой их дома был нарушен ворвавшимися в него вооруженными солдатами. Как объясняет Мэри, в одной из газет, выходивших в Майами, было опубликовано сообщение о том, что нанятые для участия в экспедиции летчики, согласно предположениям, нашли приют в "доме американского писателя, под Гаваной. Как мы узнали позднее, на самом деле они находились в доме X.П. Мак Эви, издателя "Ридерс дайжест".

Возможно, что Хемингуэй принял участие в этом заговоре, движимый чисто спортивным интересом, а может быть, то была ностальгия по эпохе гражданской войны в Испании.

Эррера Сотолонго подтверждает причастность Хемингуэя к происходившим событиям:

"В те дни Эрнесто ходил с таинственным видом. Он уже дал немного денег для операции на Конфитесе. Потом мы узнали, что его хотят арестовать. Я отправился в агентство "Аэролинии Ку", расположенное на улице Прадо, и выкупил для него билет на самолет до Кайо-Уэсо {Кайо-Уэсо — испанское название, соответствующее английскому Ки-Уэст.}. Мы едва успели к отлету самолета. Когда в дом заявились с обыском, Хемингуэй был уже в Соединенных Штатах.

В тот же вечер на Финке Вихии появился лейтенант Корреа во главе отряда вооруженных солдат. Когда Мэри захотела их выгнать, Корреа приставил к ее животу дуло автомата. Корреа принимал участие в гражданской войне в Испании. До поры до времени он прикрывался маской "революционера", но вскоре стяжал себе славу грабителя. Командуя группой, он занимался кражей драгоценностей и предметов роскоши и отличался тем, что усердно убивал некоторых политических противников по системе, которую он называл "прогулка". Корреа свирепствовал в Гаване 40-х годов и кончил тем, что сделал "военную карьеру". Во время мятежа против Батисты он был казнен повстанцами. В то время Корреа был доверенным лицом и охранником Эусебио Мухаля, одиозной фигуры, руководителя батистовской конфедерации рабочих. Впрочем, вернусь к своему рассказу. Мэри отпихнула от себя Корреа и потребовала, чтобы он убрал дуло автомата. "У меня в животе ребенок, — сказала она, — кроме того, прошу не забывать, что я капитан американской армии".

Мэри спасла свою жизнь, но не смогла помешать Корреа забрать с собой все оружие Хемингуэя. Только благодаря усилиям Эрреры Сотолонго на следующий день оружие было возвращено. Спустя неделю Хемингуэй возвратился в Гавану, собрал весь свой арсенал, отправился на "Пилар" в море и сбросил груз на дно залива, где-то около местечка Касабланка. Эррера Сотолонго отнесся к действиям друга неодобрительно. Особенно он был недоволен тем, что вместе с остальным оружием Хемингуэй выбросил и свой великолепный пистолет "лугер".

Хемингуэй был в курсе заговоров, которые готовились в Гаване в период 30-х и 40-х годов.

В 1949 году в очерке "Большая Голубая Река" он описывает свой выход в море из гаванского порта на борту яхты "Пилар" и говорит, что "по другую сторону у входа в порт высится крепость "Ла Кабанья" с порыжевшими под действием моря и солнца стенами, где томятся за свою политическую деятельность многие из моих друзей".

В 1951 году, в другом очерке, "Выстрел", он рассказывает о двух беглых политзаключенных, которые выпросили у него 500 песо (в действительности, как утверждает Эррера Сотолонго, он дал им всего 200 песо), чтобы иметь возможность покинуть страну. Они объяснили ему, что их "несправедливо" обвиняют в том, что будто бы они, находясь во втором из двух проезжавших автомобилей, стреляли по группе людей. В результате двое было убито и пятеро ранено. Их также обвиняли в том, что совершенное было актом мести: "око за око, зуб за зуб". Одна машина проехала перед домом, в котором находились эти люди. Из нее были сделаны выстрелы с целью выманить их на улицу, что было вопиющей наглостью. Затем, когда люди выбежали из дома, они были в упор расстреляны из второй машины.

Один из них сказал, что против него были выдвинуты ложные обвинения в том, что он якобы являлся одним из вдохновителей совершенного преступления. Он также уверял меня, что дружил с одним из моих знакомых, которого тоже убили на улице. В карманах убитого нашли всего 35 сентаво все его состояние.

Хемингуэй имел в виду Маноло Кастро, убитого 22 февраля 1948 года. Гpay Сан Мартин назначил Маноло Кастро министром по делам спорта, несмотря на то что он был замешан в некоторых кровавых делах, как, например, в удавшемся покушении на преподавателя университета Рауля Фернандеса Фиальо. Маноло Кастро, которому тогда было за тридцать, являясь членом правительства, одновременно числился на инженерном факультете университета. Предполагалось, что он преподавал черчение. Его продолжали также считать членом Революционного легиона, хотя на самом деле он сотрудничал с Роландо Масферером.

"Хемингуэй на Кубе" - Норберто Фуэнтес