Эрнест Хемингуэй

Мой мохито в Бодегите, мой дайкири во Флоредите

Норберто Фуэнтес - Хемингуэй на Кубе. Уинстон Гест (Вулфи) - старший помощник капитана «Пилар»

9 июля 1943, 12.00

Дорогой Папа!

Буду краток, так как знаю, что тебя прежде всего, интересуют выводы.

1. Ты должен вернуться домой.

2. Саксон не (курсив авт. — Прим. перев.) приедет в Конфитес

3. Аппарат должен был прибыть 5 или 6 июля, но его все еще нет (9 июля). Когда прибудет, его установят в Гаване.

4. Полковник куда-то дел (или потерял) разрешение, так говорит Боб. Ты уже, наверно, получил телеграмму из конторы в Гаване от полковника, где говорится: "Разрешение получено. Действуйте в соответствии с планом. Разрешение будет ждать Вас на кайо Франсес". Другими словами, тебе нужно вернуться домой и забрать копию разрешения на кайо Франсес.

5. Согласно инструкции и принятому нами решению, я настаивал на нашем желании выполнить всю работу на сто процентов и предлагал остаться еще на две недели, чтобы сделать то, что Боб и полковник считают первоклассной работой.

Ответ: 1) Возвращайся домой.

2) Аппарата нет, и нельзя сказать точно, будет ли он в Гаване.

6. Боб сказал: "Давай назад, но не так быстро, чтобы сломать себе шею".

7. Боб обсудил с полковником письмо последнего от 5 июля и прочитал его. Там сказано: "Если аппарат не прибудет сегодня или завтра (5 или 6 июля), возвращайся домой". Вчера (8 июля) Боб снова беседовал с полковником по поводу письма и выразил недоумение:

1) Почему 7 июля "Маргарита" не отвезла в Конфитес письмо за 5 июля? (Почта доставила письмо после обеда, а "Маргарита" ушла утром.)

2) Почему 8-го они не знали, что ты вернешься "в соответствии с планом"?

8. Я был более чем благоразумен и сделал все возможное, чтобы удостовериться, что все идет так, как мы оба того желаем.

9. Пожалуйста, оставь все как есть. Если будут споры насчет того, правы мы или нет, ты сможешь обсудить каждый из этих пунктов, один за другим, со всеми возможными инспекторами.

Я разговаривал с Доном, полковником и Миллером по поводу затерявшегося разрешения. Уверен, что Миллер переслал всю корреспонденцию, переданную ему Доном. Я знаю, что Миллер очень аккуратен, и склоняюсь к мысли, что не он потерял бумагу. Дон не ознакомил его с содержанием конверта, предназначенного для передачи.

Вулф (Уинстон Гест)

Таков язык книги "Острова в океане", ее диалектическая концепция, ее атмосфера. Все верно до мельчайших деталей: неисправный радиопередатчик, проблемы управления людьми и решимость, несмотря ни на что, выполнить задание "на сто процентов".

Следующее письмо выдержано в том же тоне и воспроизводит тот же контекст. Действующие лица нам уже знакомы, да и дела все те же, правда, появляются личные моменты, упоминаются военные действия и некоторые загадочные вещи, не поддающиеся расшифровке. Например, колыбелька — для кого? На сцену выходят Грегорио, Пачи, Бэмби, Марта, но есть также лица, как и в предыдущем письме, которые установить не удается: Миллер, Боб и Рой Хоукинс. Это, конечно же, американские офицеры-связники и кубинские рабочие, встречавшие и провожавшие экипажи в портах. Ну а "малыш Уинстон" — это всего лишь вспомогательная лодка, называвшаяся также "Тин Кид".

(Письмо написано на бланке "Флоридиты")

24 августа 1943

Дорогой Папа!

Утро я провел на катере и все записал, вернее сказать — составил полный инвентарный список. В него мы не включили несколько старых жестянок, валявшихся под моей койкой.

Карту я оставил впереди, над педалями. (Следующая строчка непонятна, кажется, звучит так: пелотари (игроки в хайалай. — Прим. перев.) пойду искать после обеда. — Прим, авт.). Пять больших банок (6 фунтов) с консервированными овощами я оставил в машине, чтобы Марта использовала их дома. Грегорио абсолютно прав, когда говорит, что не нужно брать банки с овощами по 5 или 6 фунтов: очень много овощей пропадает зря.

Не могли бы мы сейчас закупить то, что нам нужно, используя связи Дона Саксона? На этом мы сэкономили бы 75 процентов.

Pe (sic!) Пачи и люльку для Ниньо. Грегорио все записал и завтра утром с ним поговорит. Чтобы закрепить огнетушитель, Грегорио поищет плотника.

У меня все, за исключением моего смокинга, который, я надеюсь, ты мне доставишь сегодня вечером к 7 часам. Для тебя у меня есть другой, белый. (Над этой строчкой приписка: "Еще туфли, носки, рубашку с длинным рукавом, ту, о которой я говорил Хусто". — Прим. авт.) В химчистке мне обещали, что он будет готов утром, в 10. Я еще не был дома, но если его там нет, я позвоню тебе, и мы обойдемся брюками Бэмби и моими двумя пиджаками.

Течение несет такую чепуху, что и выеденного яйца не стоит. Семь марлинов за весь сезон. Вчера выловили большого голубого, так что, похоже, течение снова делает свое дело.

Дал Грегорио 100 песо, чтобы он оплатил некоторые работы на "малыше Уинстоне" и другие расходы.

Отправил телеграмму Рою Хоукинсу, чтобы он дал знать, когда нам ждать новую машину и приспособления.

Грегорио позвонит Хуану и вместе с ним заберет отремонтированную старую плиту. Новая плита слишком мала, но как временная замена годится.

Если не возражаешь, я останусь здесь. Очень устал и хотел бы отдохнуть дома Ф 57 23, — чтобы вечером быть в форме.

Если будет какое дело, звони мне туда.

Вулфи

Уинстон Гест, старший помощник командира "Пилар", завоевал глубочайшую симпатию Хемингуэя, высоко ценившего его личные качества. Грегорио нравилось сравнивать Геста с Уинстоном Черчиллем, и он всегда утверждал, что Гест "хорошо подготовлен", т. е. высокообразован и хорошо воспитан. В Англии Вулфи стяжал известность как виртуозный игрок в поло и покоритель дамских сердец. Спортсмен и писатель познакомились в 1933 году. Когда Хемингуэй приехал в Кению, он прослышал, что у некоего Уинстона Геста среди его охотничьих трофеев есть два огромных слоновьих бивня. Спустя десяток лет Хемингуэй вовлек его в охоту на зверя совсем другого рода — нацистские подводные лодки. Лилиан Росс описала в "Нью-Йоркере" случайную встречу Геста и Хемингуэя в одном из магазинов Нью-Йорка. По ее словам, друзья были вне себя от радости. Гест является одним из главных героев, по которому тоскует Хемингуэй в своей военной поэме "К Мэри", написанной в 1944 году.

В 1965 году, в предисловии к двум любовным поэмам Хемингуэя, опубликованным на страницах "Атлантик мансли", Мэри Уэлш написала, что ее муж и "финансировал это предприятие (борьбу с подводными лодками. — Прим, авт.) вместе с Уинстоном Гестом". Она утверждает, что однажды они увидели подлодку модели 740 и сумели приблизиться к ней на расстояние одной мили. Как потом стало известно экипажу "Пилар", лодка взяла курс на северо-запад, к устью реки Миссисипи. Около Нового Орлеана лодка высадила несколько человек. При помощи акустических приборов с "Пилар" было обнаружено присутствие еще двух подводных лодок, впоследствии, может быть, потопленных, но уже другими людьми. Мечта Хемингуэя вступить в бой так никогда и не сбылась.

Солдат в годы войны, Уинстон Гест в мирное время прожил остаток своих дней безвестным дельцом, занимавшимся бизнесом в гражданской авиации. Издаваемый Уильямом Грином "Обсерверз эйркрафт директори" сообщал в 1961 году, что акционерная компания "Гест аэровиас де Мехико" является самой маленькой из трех международных мексиканских компаний гражданской авиации и носит имя своего основателя Уинстона Геста.

Хуан Дунабейтия, Сински и Синдбад-мореход — три имени одного и того же человека. Было время, когда он командовал судном в компании "Гарсияз лайнз", позднее слившейся с "Вард лайнз". Этой компании принадлежали те немногие торговые суда, которыми располагала Куба. Когда в 1959 году, в первые месяцы кубинской революции, владельцы компании увели корабли в Соединенные Штаты, Синдбад не захотел уйти вместе с ними, хотя и потерял при этом работу. Он оставался на Кубе до тех пор, пока не решил, видя, что его средства подходят к концу, вернуться в Испанию. Там, в Бильбао, на оставшиеся сбережения он открыл магазин навигационных принадлежностей. Старше Хемингуэя на несколько лет, Дунабейтия был большим другом писателя. Из Испании он несколько раз писал Эррере Сотолонго. Однажды письма перестали приходить, и вскоре Эррера Сотолонго узнал, что Дунабейтия умер. У Эрреры Сотолонго остались бумаги, еще раньше переданные ему Синдбадом на хранение. "Даже не знаю, кому их переслать. Наверно, сожгу", — говорит Эррера Сотолонго.

В апреле 1961 года в операции вторжения на Кубу, проводимой ЦРУ в заливе Свиней, принимали участие суда "Карибе", "Рио-Эскондидо" и "Атлантико". Когда-то Синдбад стоял на капитанском мостике каждого из этих кораблей. "Рио-Эскондидо", водоизмещением в 2 тысячи тонн, одно время принадлежал никарагуанскому семейству Сомоса. Когда Хемингуэй в первый раз поднялся на борт судна, его поразило роскошное убранство капитанской каюты, резко выделявшейся на общем фоне грязи и неприглядности. В день высадки десанта "Атлантико", любимое судно Дунабейтии, замыкало группу кораблей ЦРУ, предназначенных для доставки бригады 2506 на кубинское побережье. В то утро капитаном на "Атлантико" шел некий Зенон, еще один моряк, часто бывавший в доме Хемингуэя. Зенон, находившийся в капитанской рубке и направлявший шедшее средним ходом судно к входу в залив Свиней, неожиданно услышал звуки бомбежки. Он увидел пикирующие самолеты и тонущие посередине залива десантные баржи. Вместе с уходящими под воду судами исчезали поднимавшиеся над ними столбы густого черного дыма. Внезапно перед глазами капитана предстало нечто такое, что показалось ему невероятным: "Рио-Эскондидо", имеющий в своих трюмах снаряжение и авиационный бензин, взорвался, словно атомная бомба. Тогда Зенон решил, что с него достаточно. Он отказался входить в залив и приказал немедленно поворачивать назад.

Многим кубинцам тот обильно политый кровью день казался нескончаемым.

В этот же день "Атлантико" доказал, что его машины способны развивать скорость, о которой его конструкторы не могли и мечтать. Никогда раньше поршни и винт судна не двигались с такой быстротой. "Атлантико" вышел из района военных действий в открытое море, обогнул Кубу со стороны мыса Сан-Антонио и бросил якорь в Майами. Военный груз был доставлен в целости и сохранности. Сотня наемников, так и не понюхавшая пороху, приветствовала капитана как героя. Тем временем судовой радист принимал одно за другим распоряжения, передаваемые из штаба бригады. Шифровки гласили: "Рыбка нужна дома". Это означало, что "Атлантико" с наемниками на борту должен вернуться в залив Свиней.

Больше Зенон в море не выходил.

В прежние времена он был известен своей скупостью. Эрнеста Хемингуэя забавляла эта черта Зенона. "У меня туго с монетой, — говорил ему писатель. — Не могли бы мы договориться о ссуде под мою следующую Нобелевскую премию?"

"Хемингуэй на Кубе" - Норберто Фуэнтес