Куба в творчестве Хемингуэя

Эрнест Хемингуэй впервые ступил на кубинскую землю в апреле 1928 года. Он приплыл из Франции на пароходе «Орита», который вышел из порта Ла-Рошель и пересек океан за восемнадцать дней. В тот раз он был в нашей стране недолго — всего несколько часов проездом в Ки-Уэст, в ожидании пересадки на другое судно.

Пейзаж, люди нашего острова, политическая обстановка в стране нашли свое отражение в романах, рассказах и статьях писателя, который неизменно называл себя другом Кубы. Роман «По ком звонит колокол» был написан Хемингуэем в его доме в Сан-Франсиско- де-Паула и это произведение стало первым звеном, связавшим писателя с Кубинской революцией

Четыре года спустя он вернулся сюда на яхте своего друга Джо Рассела, чтобы половить марлинов в кубинских водах. Тогда он сумел поймать девятнадцать марлинов и до конца своих дней остался страстным поклонником этого вида рыбной ловли. Но, кроме того, он познакомился с прекрасным кубинским пивом Атуэй, попробовал кубинское авокадо, ананас и манго. Обо всем этом он рассказал в статье, которую назвал Марлины ходят далеко от стен Эль-Морро. Письмо с Кубы. Статья была опубликована в осеннем номере журнала Эскуайр за 1933 год. Во второй свой приезд в 1932 году Хемингуэй оставался на Кубе с апреля по июнь, а третий раз приехал год спустя. Тогда он написал два из самых лучших своих рассказов и отметил, что кубинский климат и занятия спортом укрепляют его физически и морально; он говорил, что на Кубе в нем начинают бурлить соки — этим выражением он передавал ощущение переполнявшей его здесь творческой энергии.

Мемориальная доска, установленная там, где останавливался Хемингуэи в свой первый приезд на Кубу

В своей уже упомянутой выше статье Хемингуэй рассказывает, как открыл для себя отель Амбос мундос, и с тех пор он всегда останавливался там, пока — почти десятилетие спустя — не купил усадьбу Вихия. Из окон гостиницы он любовался великолепным видом Кафедрального собора, заливом и морем; он мог завтракать в кафе на углу стаканом холодного молока и ломтем кубинского хлеба, а неподалеку, у причала Сан-Франсиско, стояла его яхта Анита. Впервые касаясь кубинских тем, Хемингуэй описывал усыпанное кораллами дно у берегов, освежающий бриз и маленькие лодочки бедных рыбаков. Когда он приезжал на Кубу в 1933 году, ему посчастливилось подцепить на крючок голубого марлина весом 750 фунтов, который после полутора часов борьбы сломал ему удилище. Подобные приключения внушали ему все большую любовь к острову, но вскоре он познакомился и с другими, более значительными событиями в жизни страны.

В августе 1933 года он ожидал отплытия парохода Рейна дель Пасифико, направлявшегося в испанский порт Сантандер; дни диктатора Херардо Мачадо были сочтены. Жена Хемингуэя, Паулина, попала на улице в перестрелку. Писатель сказал своим друзьям, что сочувствует делу кубинского народа и надеется, что жалкому тирану скоро придет конец. Так и случилось: 12 августа диктатура пала. Хемингуэй узнал эту новость на пароходе из сообщений радио.

Рыбачить на яхте «Пилар» было одним из его любимейших занятий.

Социальные потрясения, происходившие на Кубе в тридцатые годы,— диктатура Мачадо, революция, военный переворот, подавление революционного движения,— все это нашло отражение в его произведениях. Действие романа "Иметь и не иметь", опубликованного в 1937 году, происходит на Кубе и в Ки-Уэсте и начинается с описания Старой Гаваны: "Представляете вы себе Гавану рано утром, когда под стенами домов еще спят бродяги и даже фургонов со льдом еще не видно у баров! Так вот, мы шли с пристани в «Жемчужину Сан-Франциско» выпить кофе, и на площади не спал только один нищий, он пил воду из фонтана".

Гарри Морган, главный герой этого романа, спрашивает кубинского революционера, какую революцию собираются совершить его друзья, и тот объясняет: "Мы — единственная настоящая революционная партия... Мы хотим покончить со всеми прежними политическими руководителями, с американским империализмом, который нас душит, с тиранией военщины. Мы хотим начать все сызнова, и дать каждому человеку свой шанс в жизни. Мы хотим, чтобы guajiros, то есть крестьяне, перестали быть рабами и чтобы крупные сахарные плантации были поделены между теми, кто работает на них".

И страницей далее молодой революционер добавляет: "Вы не можете знать, насколько там тяжело. Там царит кровавая тирания, и нет такой глухой деревушки, которая не испытывала бы гнет этой тирании. Три человека не смеют сойтись вместе на улице. У Кубы нет внешних врагов, и ей не нужна армия, но, тем не менее, она содержит двадцатипятитысячную армию, и вся эта военщина, начиная от капралов и выше, сосет кровь из страны. Даже каждый рядовой и тот думает только о том, как бы набить карман. А, кроме того, есть еще военный резерв, в котором состоят все жулики, бандиты и осведомители, оставшиеся от режима Мачадо, и чем погнушается армия, то подбирают они. Пока мы не избавимся от армии, ничего хорошего не может быть. Прежде нами правили дубинки. А теперь нами правят винтовки, револьверы, пулеметы и штыки... Я люблю мою бедную родину, и я на все, на все готов, чтобы освободить ее от тирании".

В 1940 году Хемингуэй поселился в усадьбе «Вихия», гаванском пригороде Сен-Френсисио-де-Паула. Усадьба «Вихия», превращена теперь в Музей Хемингуэя.

В апреле 1951 года Хемингуэй публикует в журнале "Тру" статью о рыбной ловле и во вступлении к ней описывает, как к нему пришли два молодых человека просить у него денег, чтобы вывезти с Кубы одного из их товарищей, несправедливо обвиненного в гангстеризме. То были годы правления президента Карлоса Прио, эпоха подавления рабочего движения, маккартизма и междоусобных схваток между отдельными группировками. Описывая эту встречу, Хемингуэй не скрывает симпатии к молодым революционерам, подчеркивает их честность и благородство их намерений и тут же не забывает об обычных для него деталях кубинского пейзажа: солнце, освежающий бриз, тополя, отражающиеся в воде.

Окончательно Хемингуэй связал себя с Кубой в апреле 1939 года. Его новая жена Марта Геллхорн мечтала жить в месте более уединенном, чем отель Амбос мундос, где их постоянно осаждали любопытные и многочисленные друзья. Она начала подыскивать такое убежище, нашла заброшенную усадьбу Вихия в Сан-Франсиско-де-Паула (пригород Гаваны), принадлежавшую семье Д'Орн, и сняла этот дом. Писателю место не понравилось, оно показалось ему слишком удаленным; Хемингуэй предпочитал проводить время в Гаване или на борту своей яхты Пилар. Но когда Марта Геллхорн перестроила и обставила дом, Хемингуэй изменил свое мнение и поселился в усадьбе. В декабре 1940 года он купил ее. Несколькими годами ранее, во время войны в Испании, Хемингуэй познакомился в мадридском отеле Мажестик с Рамоном Николау, которого представил ему Николас Гильен. С тех пор Николау получал от Хемингуэя денежные пожертвования в фонд Народно - социалистической партии; эти суммы, как сообщает Норберто Фуэнтес в готовящейся к изданию книге Усадьба «Вихия», составили несколько тысяч песо. Роман По ком звонит колокол был написан в новом доме писателя в Сан-Франсиско-де-Паула, и это произведение стало первым звеном, связавшим писателя с нашей Революцией. В разговоре с Керби Джоунсом и Фрэнком Манкевичем в 1975 году, опубликованном позднее в их книге, Фидель Кастро сказал: "Среди североамериканских писателей один из моих самых любимых — это Хемингуэй. Он был большим нашим другом... Я познакомился с ним после победы Революции, когда мы учредили Приз имени Хемингуэя на соревнованиях по рыбной ловле. Но с его произведениями я был знаком и до Революции. Например, я прочел роман «По ком звонит колокол», когда был студентом. Тем речь идет о группе партизан, н мне это было очень интересно, поскольку Хемингуэй рассказывает об отряде, оставшемся в арьергарде и сражающемся против регулярной армии. Могу сказать вам, что этот роман был одним из произведений, которые помогли мне разработать тактику борьбы против армии Батисты..."

Ежегодно не Кубе проводятся турниры по ловле марлинов, носящие его имя.

Соревнования по рыбной ловле, о которых упоминает Фидель Кастро,— это международный турнир по ловле марлинов. В воскресенье 15 мая 1960 года в море вышли Хемингуэй на яхте Пилар и Фидель Кастро на яхте Кристаль в сопровождении Эрнесто Че Гевары, Хесуса Монтане и Баудильо Кастельяноса. Че поначалу попытал удачи с удочкой, но вскоре бросил это занятие и ушел в каюту продолжать чтение "Красного и черного" Стендаля. В конце дня Фидель Кастро и Хемингуэй встретились на пристани. То была их первая встреча.

Но Хемингуэй уже давно знал и ценил Фиделя Кастро. В 1956 году, когда американское агентство ЮПИ опубликовало ложное известие о смерти Фиделя Кастро, Хемингуэй сказал Луису Вангуэмерту: "Это вранье. Они говорят это, потому что хотят дискредитировать движение. Фидель не может умереть. Фиделю надо делать революцию". Роберт Бейкер а своей биографии Хемингуэя рассказывает, что, вернувшись на Кубу а 1959 году, писатель встретился с журналистами, которые засыпали его вопросами, касающимися ужесточения позиции США в отношении Кубы. Хемингуэй ответил, что глубоко сожалеет об этом и что, прожив в стране двадцать лат, считает себя настоящим кубинцем. И тут же, взяв край кубинского флага, поцеловал его. Движение было настолько быстрым, что фотографы не успели сделать снимок. Писателя попросили повторить этот жест. Я сказал, что я кубинец а на актер,— улыбаясь, ответил Хемингуэй, тем самым подчеркивая искренность своего порыва.

В мае 1960 года состоялась его первая встреча с Фиделем Кастро.

Джозеф Норт, познакомившийся с ним в Испании, писал в газете кубинских коммунистов «Ой» от 7 июня 1961 годя, что в романах Хемингуэя никогда не встретишь капиталиста, наделенного положительными чертами, и добавлял, что в своих книгах писатель постоянно пытался понять человека в его социальном окружении. В политическом отношении Хемингуэй всегда проявлял себя по меньшей мере как либерал, а в лучшие периоды — как прогрессивный деятель культуры, не чуждый марксизма. Норт определяет его как гуманиста. Именно писатель Хемингуэй заявил на Конгрессе писателей США в 1937 году: Есть только одна политическая система, которая не может дать хороших писателей, и система эта — фашизм. Потому что фашизм — это ложь, изрекаемая бандитами. Писатель, который не хочет лгать, не может жить и работать при фашизме". Любовь Хемингуэя к Кубе запечатлелась во многих его книгах. В "Островах в океане" он великолепно описывает улицу Сан-Исидро, район Атарес, порт, район Хесус-Мария, холмы Касабланки. По ту сторону залива он увидел старинную желтую церковь и беспорядочно разбросанные дома Реглы — розовые, зеленые и желтые,— а позади них, ближе к Кохимару, высокие серые холмы. Хемингуэй описал даже запахи Кубы: запах муки, хранящейся на складах Старой Гаваны, запах только что открытых ящиков, запах жареного кофе и табака. Его большой любовью был Гольфстрим, проходящий у берегов Кубы, и писатель связал его с нашей историей в одном из отступлений книги "Зеленые холмы Африки", где говорится, что это течение, с которым ты сжился, которое ты знаешь и вновь узнаешь... омывает этот длинный, красивый и несчастный остров, непреходяще и ценно, ибо оно будет течь и после того, как исчезнут богатство, нищета, муки, жертвы, продажность и жестокость. Здесь нашли свое выражение его мечты о расцвете всего лучшего, что есть в нашей нации, о революции, которая очистила бы страну,— революции, чьих деяний не дала ему увидеть во всей полноте преждевременная смерть, наступившая 2 июля 1961 года.

В 1960 году он, тяжело больной, возвращается с Кубы я США, чтобы лечь в клинику "Братья Майо". По приезде его атаковали журналисты, обливая грязью и клеветой Кубинскую революцию. Хемингуэй дал им высказаться и наконец, оборвал этот хор ястребов: "Вы кончили, господа! Я думаю, что там все идет прекрасно. Мы, честные люди, верим в Кубинскую революцию". Таким было его прощание с Кубой.