Эрнест Хемингуэй

Мой мохито в Бодегите, мой дайкири во Флоредите

Интервью Хемингуэя газете Революсьон

«Революсьон», 5 ноября 1959 г.

ЭРНЕСТ ХЕМИНГУЭЙ

...СНОВА НА КУБЕ...

Прибыл еще один кубинец!

— Это не янки.

— Он вместе с Фиделем.

Гавана, 4 ноября (ПЛ)

"Я чрезмерно счастлив, что снова нахожусь здесь, потому что считаю себя тоже кубинцем", — заявил американский писатель Эрнест Хемингуэй, прибывший вчера в Гавану из Нью-Йорка.

"Я не поверил ни одному из сообщений, опубликованных за границей и направленных против Кубы. Я симпатизирую кубинскому народу и хочу разделить с ним все наши трудности", — сказал он, подчеркивая слово "наши". И тут же пояснил: "Не хочу, чтобы меня считали одним из янки..."

Хемингуэй прибыл в сопровождении испанского тореро Антонио Ордоньеса и его жены Кармен. В аэропорту он был встречен родственниками (?) и многочисленной группой жителей

Сан-Франсиско-де-Паула, где он постоянно проживает, а также репортерами Прейса Латина, которые получили исключительное право взять у него интервью. На вопрос о том, не отказывается ли он от высказываний в защиту кубинской революции, сделанных в начале этого года, он ответил, что полностью их подтверждает. "В Нью-Йорке, где я был проездом, возвращаясь из Испании, никто ничего не знает ни о Кубе, ни о том, что происходит в мире. Там только и говорят, что о Ван Дорене и его скандальной телевизионной программе".

Когда он вышел из таможни, жители Сан-Франсиско-де-Паула вручили ему кубинский флаг в знак благодарности за заявления, сделанные им за границей в поддержку Кубы.

Хемингуэй поцеловал флаг, но отказался сделать это повторно, когда какой-то фоторепортер захотел зафиксировать происшедшее. "Я поцеловал его от всего сердца!" — воскликнул он. Кругом раздались аплодисменты.

Великий американский писатель Эрнест Хемингуэй сделал еще один жест, которым он продемонстрировал поддержку нашей стране. Это также и свидетельство его благородства.

Он показал таможенникам украшенную брильянтами платиновую булавку для галстука, купленную в Париже и оцененную в 4000 долларов, и высказал пожелание заплатить в долларах таможенную пошлину в знак своей солидарности с правительством Кубы. Однако подобная операция оказалась невозможной, поскольку таможня не имела права взимать такую большую пошлину.