Дом Хемингуэя на Кубе
— У него особый нюх на места, где удобно жить и можно хорошо поесть, — обронила как-то Гертруда Стайн в те годы, когда она использовала любую возможность, чтобы отпустить колкость по адресу Хемингуэя. Что ж, в ее иронии есть и доля истины. Финка {Дом, поместье, усадьба (исп.).} Вихия {Vigia (исп.) — сторожевая или наблюдательная вышка.}, дольше всего служившая Хемингуэю домом, — очень удобное для жизни место. Здесь было все, что составляло хемингуэевское счастье — во всяком случае, по мнению самого писателя: работа по утрам, полки, заставленные книгами, и кресло, в котором можно расположиться во второй половине дня и спокойно почитать, друзья, приходившие в гости, кошки — он не просто держал их, но и занимался опытами по выведению новой кошачьей породы (и был убежден, что добился своего), две-три собаки и возможность выращивать бойцовых петухов.
Достоинства Финки Вихии описаны Хемингуэем в некоторых его репортажах 50-х годов, а в романе "Острова в океане" глазами главного героя Томаса Хадсона писатель явно с удовлетворением оценивает удобства внутреннего устройства дома.
В 1958 году, в одном из интервью Джорджу Плимптону, Хемингуэй сказал: "Эта финка — замечательное место... или была таким местом". Сомнения в выборе настоящего или прошедшего времени объясняются тем, что в ту пору, и особенно после получения писателем Нобелевской премии и съемок на Кубе фильма "Старик и море", Финка Вихия превратилась в своего рода Мекку. Самые разные люди, приезжавшие в Гавану, совершали туда паломничество, среди них — магнаты из Голливуда, тореро, боксеры, солдаты, артисты, художники, журналисты.
Подобная ситуация вынудила Хемингуэя покинуть и свое первое убежище на Кубе. Отель "Амбос Мундос", что в старой Гаване, служил ему в 30-х годах "наземной оперативной базой" и только что развернутой им тогда кампании по ловле крупной рыбы в Гольфстриме. Но десять лет спустя, по возвращении с гражданской войны в Испании, когда в самом разгаре был его роман с Мартой Геллхорн, захотелось убежать из отеля, уже не дававшего уединения, ибо Эрнест Хемингуэй стал знаменитым писателем и все знали, где он живет. Так он распрощался с Гаваной, в другие времена послужившей ему местом действия одного романа и полдюжины репортажей для "Эсквайра", и перебрался на финку, которую Марта нашла за городом, в красивой холмистой местности, простиравшейся к юго-востоку от столицы. И как раз вовремя, так как, за исключением "Амбос Мундос", район, где разворачивается действие романа "Иметь и не иметь" и по улицам которого ходил главный герой этого романа Гарри Морган, был вскоре разрушен и перестроен.
Марта Геллхорн тогда впервые приехала на Кубу. Из объявлений она узнала о существовании поместья. В середине апреля 1939 года она повезла туда Хемингуэя, но выбор ее был одобрен не сразу: слишком далеко — около 15 км — от его излюбленных мест в Гаване, да и сто песо в месяц за аренду — дороговато. Он вышел в море на лов крупной рыбы, а Марта тем временем наняла на собственные деньги каменщиков и плотников и привела дом в порядок. Когда Хемингуэй вернулся, она снова повезла его смотреть усадьбу. Ей удалось убедить его. На этот раз "особый нюх" оказался у нее, а он просто повиновался. Как бы то ни было, она победила, и они, наконец, обрели дом. Вскоре выяснилось, что больше нуждался в нем Хемингуэй — окончание работы над романом о гражданской войне в Испании, начатым в "Амбос Мундос", требовало тишины и покоя. Чистый и светлый загородный дом как нельзя лучше отвечал этим требованиям. Они сняли его на год, а потом купили. Но прошло не так уж много времени, и Марта Геллхорн почувствовала, что Финка Вихия начинает угнетать ее, а Хемингуэй, напротив, привязывался к дому все больше и больше и в конце концов полюбил его. В "Островах в океане" Томас Хадсон сравнивает свой дом на Бимини с кораблем. Но у Хемингуэя никогда не было постоянного пристанища на Бимини, да и дома такого, какой описывает он в "Островах", там в те времена не существовало. Он, конечно, "списывал" этот дом для своего alter ego с Финки Вихии, о которой не раз говорил, любуясь белизной ее стен, что она похожа на старый корабль.
Место это скоро приобретет широкую известность. Если вилла Мореск на Французской ривьере соотносится в нашем сознании с именем Сомерсета Моэма, а поместье Ферне в Швейцарии — с Вольтером, то Финка Вихия, где жил и где создал значительную часть своих произведений Эрнест Хемингуэй, точно так же памятной вехой войдет в историю мировой литературы.
Но в конце 1943 года мысли о бессмертии не занимали Марту Геллхорн. Она, "открывшая" когда-то Финку Вихию, решила однажды — кажется, это было в октябре, — что и дом, и вся местность плохо на нее действуют и что пора с ними расстаться. Навсегда. На дорожке в саду она столкнулась с доктором Хосе
Луисом Эррерой Сотолонго, одним из ближайших друзей Хемингуэя со времен испанской войны, и сказала ему: "Я прощаюсь с вами, доктор. Я еду в Европу". И добавила: "Я не вернусь больше к этому животному". Когда Эррера бросился в дом за разъяснениями, Хемингуэй ограничился уклончивым: "Она из Миссури, из Сент-Луиса. Ее отец был знаменитым врачом". Однако очень скоро писатель уложил чемоданы и отправился в Европу. Одни говорят, писать корреспонденции о высадке в Нормандии, другие утверждают, что вслед за своей женой. В результате этой поездки, каким бы ни был повод для нее, Финка Вихия приобрела вторую хозяйку — Мэри Уэлш.
При всей нашей симпатии к Марте Геллхорн, этой независимой, красивой женщине, автору романов и репортажей с фронтов гражданской войны в Испании, нельзя не признать, что она не была создана для жизни в загородной усадьбе. Финка Вихия была хороша, пока служила приютом их любви, но постепенно ома превратилась в пристанище писателя, и к этой ее ипостаси Марта приспособиться не смогла. Домашние дела явно не интересовали ее — значительно больше влекли ее занятия разными видами спорта. Она пропадала у своих друзей в Мирамаре, западном районе Гаваны, на Пятой авениде, где жили кубинские и американские миллионеры. Из хозяйственных забот она оставила за собой теннисный корт и бассейн, а все остальные обязанности возложила на людей, работавших у них, и в первую очередь на садовника Пичило и плотника Франсиско Кастро. Не устраивало Марту и то, что Финка Вихия превратилась в штаб-квартиру "агентства" по проведению секретных операций {речь идет об охоте Хемингуэя за немецкими подлодками на яхте "Пилар" во время II мировой войны}. Именно в это время она и приняла решение покинуть свой кубинский дом навсегда. Ей наскучила финка, и она уехала.
Зато Мэри Уэлш, едва приехав сюда после второй мировой войны, сразу занялась благоустройством усадьбы. 18 октября 1944 года, когда Хемингуэй находился еще на европейском фронте, по этим местам пронесся сильнейший ураган, оставив на финке немало разрушений. Задел он и теннисный корт, который постепенно пришел в полное запустение. У хозяина и новой хозяйки руки до него не доходили, и просто по привычке этот кусок утрамбованной земли, разделенный надвое сеткой, продолжали называть кортом.
Своим трудолюбием, возможно даже чрезмерным, миловидностью, приятным обращением и упорным стремлением научиться говорить и писать по-испански Мэри Уэлш завоевала расположение местных жителей, и скоро уже никто не мог представить себе Финку Вихию без нее. Вот по дорожке, выложенной камнем, возвращается она в дом после целого дня работы в споем розарии. "Выходила она оттуда вся мокрая от пота", — говорит Пичило, бывший когда-то садовником в усадьбе. "И вся в земле", — вспоминает врач Эррера Сотолонго.
Она ухаживала за Эрнестом Хемингуэем и, по общему мнению, "очень ему помогала". По воспоминаниям некоторых их общих друзей, в размолвках, которые случались между ними, он значительно чаще бывал несправедлив к ней, чем она к нему.
При Мэри Уэлш Финка Вихия, которая в официальных бумагах числится как "загородная усадьба" или "дача", превратится в постоянный "командный пункт" писателя. Здесь, на вершине холма, к юго-востоку от Гаваны, в доме, открытом солнцу, дождям, ураганам и суховеям, среди пышной растительности, под сенью манговых и бамбуковых рощ и всегда в окружении многочисленных соседей-друзей, прекрасных игроков в бейсбол и страстных любителей петушиных боев, долгие годы проживет этот приехавший с севера интеллигент, уже забывший, что такое нужда, человек трагической судьбы — Эрнест Миллер Хемингуэй.
Кое-кто захотел увидеть в Финке Вихии своего рода символ: всевидящее око, надменно взирающее с высоты на непритязательные домишки примостившегося внизу селения Сан-Франсиско-де-Паула. Но совсем другого мнения придерживаются жители этого селения, неизменно вспоминающие Хемингуэя добрым словом.
При заимствовании материалов с сайта активная ссылка на источник обязательна.
© 2016—2024 "Хемингуэй Эрнест Миллер"