Прощай, оружие! Глава двадцать шестая.
Я подошел к двери и выглянул на улицу. Дождь перестал, но был сильный туман.
– Может быть, посидим у меня в комнате? – предложил я священнику.
– Только я очень скоро должен идти.
– Все равно, пойдемте.
Мы поднялись по лестнице и вошли в мою комнату. Я прилег на постель Ринальди. Священник сел на койку, которую вестовой приготовил для меня. В комнате было темно.
– Как же вы себя все-таки чувствуете? – спросил он.
– Хорошо. Просто устал сегодня.
– Вот и я устал, хотя, казалось бы, не от чего.
– Как дела на войне?
– Мне кажется, война скоро кончится. Не знаю почему, но у меня такое чувство.
– Откуда оно у вас?
– Вы заметили, как изменился наш майор? Словно притих. Многие теперь так.
– Я и сам так, – сказал я.
– Лето было ужасное, – сказал священник. В нем появилась уверенность, которой я за ним не знал раньше. – Вы себе не представляете, что это было.
Только тот, кто побывал там, может себе это представить. Этим летом многие поняли, что такое война. Офицеры, которые, казалось, не способны понять, теперь поняли.
– Что же должно произойти? – я поглаживал одеяло ладонью.
– Не знаю, но мне кажется, долго так продолжаться не может.
– Что же произойдет?
– Перестанут воевать.
– Кто?
– И те и другие.
– Будем надеяться, – сказал я.
– Вы в это не верите?
– Я не верю в то, что сразу перестанут воевать и те и другие.
– Да, конечно. Это было бы слишком хорошо. Но когда я вижу, что делается с людьми, мне кажется, так продолжаться не может.
– Кто выиграл летнюю кампанию?
– Никто.
– Австрийцы выиграли, – сказал я. – Они не отдали итальянцам Сан-Габриеле. Они выиграли. Они не перестанут воевать.
– Если у них такие же настроения, как у нас, могут и перестать. Они ведь тоже прошли через все это.
– Тот, кто выигрывает войну, никогда не перестанет воевать.
– Вы меня обескураживаете.
– Я только говорю, что думаю.
– Значит, вы думаете, так оно и будет продолжаться? Ничего не произойдет?
– Не знаю. Но думаю, что австрийцы не перестанут воевать, раз они одержали победу. Христианами нас делает поражение.
– Но ведь австрийцы и так христиане – за исключением босняков.
– Я не о христианской религии говорю. Я говорю о христианском духе.
Он промолчал.
– Мы все притихли, потому что потерпели поражение. Кто знает, каким был бы Христос, если бы Петр спас его в Гефсиманском саду.
– Все таким же.
– Не уверен, – сказал я.
– Вы меня обескураживаете, – повторил он. – Я верю, что должно что-то произойти, и молюсь об этом. Я чувствую, как оно надвигается.
– Может, что-нибудь и произойдет, – сказал я. – Но только с нами. Если б у них были такие же настроения, как у нас, тогда другое дело. Но они побили нас. У них настроения другие.
– У многих из солдат всегда были такие настроения. Это вовсе не потому, что они теперь побиты.
– Они были побиты с самого начала. Они были побиты тогда, когда их оторвали от земли и надели на них солдатскую форму. Вот почему крестьянин мудр – потому что он с самого начала потерпел поражение. Дайте ему власть, и вы увидите, что он по-настоящему мудр.
Он ничего не ответил. Он думал.
– И у меня тоже тяжело на душе, – сказал я. – Потому-то я стараюсь не думать о таких вещах. Я о них не думаю, но стоит мне начать разговор, и это само собой приходит мне в голову.
– А я ведь надеялся на что-то.
– На поражение?
– Нет. На что-то большее.
– Ничего большего нет. Разве только победа. Но это, может быть, еще хуже.
– Долгое время я надеялся на победу.
– Я тоже.
– А теперь – сам не знаю.
– Что-нибудь должно быть, или победа, или поражение.
– В победу я больше не верю.
– И я не верю. Но я не верю и в поражение. Хотя, пожалуй, это было бы лучше.
– Во что же вы верите?
– В сон, – сказал я. Он встал.
– Простите, что я отнял у вас столько времени. Но я так люблю с вами беседовать.
– Мне тоже очень приятно беседовать с вами. Это я просто так сказал насчет сна, в шутку.
Я встал, и мы за руку попрощались в темноте.
– Я теперь ночую в триста седьмом, – сказал он.
– Завтра с утра я уезжаю на пост.
– Мы увидимся, когда вы вернетесь.
– Тогда погуляем и поговорим. – Я проводил его до двери.
– Не спускайтесь, – сказал он. – Как приятно, что вы снова здесь. Хотя для вас это не так приятно. – Он положил мне руку на плечо.
– Для меня это неплохо, – сказал я. – Покойной ночи.
– Покойной ночи. Ciao!
– Ciao! – сказал я. Мне до смерти хотелось спать.
| Предыдущая страница | Оглавление "Прощай оружие" | Следующая страница |
При заимствовании материалов с сайта активная ссылка на источник обязательна.
© 2016—2024 "Хемингуэй Эрнест Миллер"