Эрнест Хемингуэй

Мой мохито в Бодегите, мой дайкири во Флоредите

Лестер Хемингуэй - Из книги "Мой брат, Эрнест Хемингуэй" (часть 8)

В то лето Эрнест вместе с Дональдом Огденом Стюартом, Джоном Дос Пассосом и Бобом Мак-Элмоном поехали в Испанию. Там в Памплоне во время фиесты они сильно выпивали и развлекались. Один инцидент на бое быков получил даже отклик в заголовках американских газет. "Чикаго трибюн" писала:

"Мадрид, 28 июля (1924 г.) — Дональда Огдена Стюарта и Джона Дос Пассоса, двух американских писателей, забодал бык на арене в Памплоне, где они участвовали в фиесте. Мистер Стюарт получил перелом двух ребер, а мистер Хемингуэй рваную рану. Жизни обоих спасены.

Мистеры Стюарт, Хемингуэй, Джон Дос Пассос и Роберт Мак-Элмон, американские писатели, проживающие в Париже, отправились в Испанию, в Памплону, чтобы присутствовать на традиционном празднике. Обычай там таков: в день боя быков по огороженным по бокам улицам быки бегут от загона до арены, а перед ними бежит значительная часть местного населения. После этого одного быка с забинтованными рогами выпускают на арену, где тореадоры прыгают и дразнят его.

В программу развлечений молодых людей в Памплоне входит быть подброшенными быком. В первый день мистер Стюарт и мистер Хемингуэй успешно участвовали в этом развлечении, а на второй день бык подбросил мистера Стюарта. Это случилось, когда он лег на спину быка, дунул табачным дымом ему в глаза и потом свалил его на землю. Главный тореадор преподнес мистеру Стюарту пурпурный плащ, от которого тот не мог отказаться, и во время рукопожатия бык устремился на мистера Стюарта, поднял его на рога, подкинул вверх, а потом пытался забодать его. Мистер Хемингуэй бросился спасать мистера Споарта, и бык тоже боднул его, но мистера Хемингуэя спасло от гибели то, что рога быка были забинтованы". <...>

Продолжая писать свои собственные вещи, Эрнест периодически отдавал время журналу Форда Мэдокса Форда "Трансатлантик ревю". Он работал там помощником редактора без жалованья, читая и редактируя рукописи, и, используя свое положение в журнале, помогал людям, которые помогали ему, как, например, Гертруде Стайн. Эрнест убедил других сотрудников журнала, что роман Гертруды "Становление американцев" подходит для того, чтобы печатать его с продолжением. Эрнест собственноручно переписал первые пятьдесят страниц единственного экземпляра ее рукописи, отредактировал их, вычитал гранки, иначе говоря, сделал все, чтобы произведение, годами лежавшее в квартире Гертруды, дошло до проницательного читателя. Журнал послужил стартовой площадкой и для некоторых рассказов Эрнеста.

Дела у Эрнеста шли хорошо, как дома, так и с работой. Бэмби начал говорить, и Эрнест учил его с помощью шуток. Взяв жену и сына, он отправился в местечко Шруне в Форарльберге, когда там установилась хорошая лыжная погода. До середины марта они жили там в снегах, работая и занимаясь спортом, пока не пришла пора возвращаться в Париж.

Эрнест писал родителям, что в горах, где они жили на высоте более 2-х тысяч метров над уровнем моря, водятся куропатки и много лисиц. Олени и серны обитают ниже.

Он сообщал, что Бэмби весит уже двадцать девять фунтов, играет с совком в куче песка и всегда весел. Его писательские дела шли очень хорошо, "в наше время" вышел из печати и продается по довольно высокой цене, писал он, а некоторые рассказы переведены на русский и немецкий языки. Они с Хаш загорели на солнце так, что выглядят "черными, как сенегальские негры". Он вложил в письмо и фотографию, где они сняты на лыжах около дома, где живут.

Хэдли добавляла кое-какие детали, благодарила семью за рождественские подарки, которые задержались на два месяца на таможнях, но дошли без ущерба для фруктового торта — вершины кулинарного искусства матери помимо мясного салата. Она писала, что у Бэмби замечательная няня, которая остается с ним, когда они с Эрнестом по нескольку дней скитаются по хижинам на горных склонах в поисках хорошего снега. Самым радостным для них событием в этой поездке было, когда в "Мадленер-Хаус", одну из больших хижин Альпийского клуба, один из друзей привез две телеграммы — от Дона Стюарта и Гарольда Леба о том, что издательство "Бони и Ливрайт" приняло книгу Эрнеста "в наше время". Хэдли упоминала также, что рассказ Эрнеста о рыбной ловле "На Биг-Ривер" печатается в первом номере журнала "Куортер", англо-американского издания, а история матадора Мануэля в рассказе "Непобежденный" появится в мартовском и апрельском номерах журнала "Квершнитт".

Хэдли добавляла, что они все трое ужасно счастливы, ребенок так красив, что просто страшно, и может говорить на трех языках. Эрнест возобновил переписку с Биллом Смитом, и они надеются летом увидеть его и Джейкса в Европе.

Переписка Хэдли с родителями привела к тому, что отец написал, что хотел бы прочитать новые произведения Эрнеста. Ответ Эрнеста, датированный 20 марта 1925 года, был спокойным и ясным изложением его литературных целей. Ему очень хочется, чтобы отец понял и одобрил их, но сам он уже достиг той зрелости, когда может контролировать свои эмоции.

Он писал, что рад, что отцу понравился рассказ о враче ("Доктор и его жена"), что он использовал подлинные имена Дика Боултона и Билли Тэйбшо, потому что сомневается, попадет ли им когда-нибудь в руки экземпляр "Трансатлантик ревю". Он сообщал, что написал несколько рассказов о Мичигане и что природ а, которую он описывает, всегда подлинная, а то, что происходит в рассказах, придумано.

Эрнест обещал также прислать отцу экземпляр журнала "Куортер", когда он выйдет, ибо он уверен, что отцу понравится рассказ "На Биг-Ривер". Он сообщал, что описал там реку Фокс выше Синея.

Дальше он пошел в открытую. Он писал, что не посылал домой экземпляры своих произведений, потому что мать и отец заранее осуждают его работу со своих пуританских позиций, и однажды уже вернули ему экземпляры сборника "в наше время". Он тогда понял, что они не хотят более читать ничего из того, что он пишет.

Он утверждал, что старается во всех своих рассказах передать ощущение подлинной жизни — не для того, чтобы просто описывать или критиковать. Он надеется, что любой человек, читающий его произведения, будет ощущать каждую вещь. Он убежден, что этого нельзя добиться, если он не будет описывать дурное и отвратительное наравне с прекрасным. Если он ограничится изображением прекрасного, читатель может не поверить ему, так как это не будет соответствовать действительности. Только показывая обе стороны жизни, показывая эту жизнь в трех измерениях, а, если возможно, то и в четырех, он может достичь того, к чему стремится. Когда отец читает некоторые его рассказы, которые ему не нравятся, Эрнест просит его не забывать, что он искренен и стремится к определенной цели. И хотя какой-то конкретный рассказ может показаться грубым, родители должны понимать, что другое произведение может им понравиться. <...>

Наши родители, прочитав, наконец, "И восходит солнце", были смущены и шокированы, как девочки из монастыря, попавшие в публичный дом. И это написал их сын! Они не знали, как воспринимать определенные сцены и образы в этой книге. Их моральные основы оказались подорванными, и жизнь в доме, я помню, стала смахивать на хождение по яичной скорлупе с тем, чтобы не повредить ее. О романе они говорили в возмущенном тоне — "Эта книга!".

5 февраля Эрнест написал родителям из Швейцарии. Он сообщал новости о своей семейной жизни — он и Хэдли с прошлого сентября живут порознь, хотя они с Хэдли и остались друзьями. Она и Бэмби счастливы и чувствуют себя хорошо. Эрнест распорядился, чтобы весь гонорар за "И восходит солнце" пошел Хэдли, а книга продается хорошо. К январю вышло уже пять изданий общим тиражом 15 тысяч экземпляров, кроме того, роман издается в Англии под названием "Фиеста".